– А говорила, что семья… – возмущалась баба Дуся. – А как до дела-то дошло, то вот она – семья. Шиш с маслом!

Но, поругавшись для приличия, чтобы слышали соседи, признала – все Роза правильно сделала. И тут просчитала. Ведь знала же, что сватья давно о диване мечтает да о гарнитуре. Так что все равно бы забрала. А Сергей и ремонт косметический сделал, и мебель новую прикупил. Конечно, не в старье же ребенку жить.

После смерти Розы Герасимовны баба Дуся переехала в квартиру – «временно», чтобы заботиться о Петечке. Ей было плохо – дышать не могла. Воздуху не хватало. И когда Петя окончил школу и поступил в институт, баба Дуся с облегчением вернулась в деревню, наезжая время от времени «с инспекцией» – варила огромную кастрюлю борща и жарила несметное количество пирожков с капустой и яйцом, которые елись, как семечки – без счета.

Переехав к Ксюше, Петя решил квартиру сдавать – Сашка посоветовал. Не только ради денег, хотя куда ж без них, но еще и для того, чтобы квартира не пустовала, чтобы не засохли цветы, которые так любила баба Роза, чтобы за дверью были слышны голоса, а не мертвая тишина.

Пете вдруг стало больно и противно. Наверное, он все сделал не так – баба Роза бы его не одобрила. Не нужно было переезжать, нельзя было. Баба Роза всегда говорила, что поступать нужно так, как положено, а не так, как приспичит. А Пете и Ксюше именно приспичило – и переезжать, и жениться.

Петя зашел в подъезд. В закутке сидела консьержка, которая знала Розу Герасимовну и помнила Петю маленьким.

– Царствие небесное Розе Герасимовне, – сказала пожилая консьержка. – Такая женщина хорошая была. Всегда мне то конфеты передаст на Новый год, то твои вещички детские, для внуков. Добрая была, аккуратная. А твои жильцы опять за месяц денег не сдали. Уже над лифтом повесили объявление, а они и в ус не дуют. Ты им скажи.

– Хорошо. – Петя так и стоял на лестнице, не зная, зачем приехал и куда идти дальше – деньги квартиранты отдали ему две недели назад, так что повода заходить в квартиру вроде как не было.

– Что ж ты как неприкаянный при собственном жилье? – без перехода продолжала консьержка. – Жил бы здесь сам, девушку бы хорошую привел. Роза Герасимовна с того света смотрела и радовалась бы. А то чужие люди, в ее квартире. Плохо это, неправильно.

– Деньги нужны, – объяснил Петя.

– Деньги всегда нужны, это да. Но стены-то родные. Они ведь все помнят. После жильцов-то придется ремонт капитальный делать. А у Розы Герасимовны за столько лет даже уголок обоев не отклеился. Она ж все выдраивала. Соседи говорили, что у вас там осы завелись или пчелы, я уж не знаю. Надо бы потравить. Говорят, в стене щель, около окна. Только не знаю, если стена дома, то в ЖЭК надо звонить. Они ж вроде как отвечают… Как Сережа-то?

Сережей консьержка называла Петиного отца. Пожалуй, она была единственной, кто называл его так. Для всех остальных отец был Сергей Александрович.

– Как же ты похож на Сережу! – продолжала консьержка. – Только в плечах пошире. Или он пошире? Уже не помню. Старая стала. Ты ему привет передавай. Здесь-то он давно не появлялся. Все хорошо у него?

– Да, нормально, – ответил Петя.

Про мать консьержка никогда не спрашивала.

– А как Евдокия Степановна? Все в своем огороде сидит?

– Да, сидит.

– Ну понятно. – Консьержка смотрела на Петю ласково, и ему вдруг захотелось плакать. Сесть на лестницу и заплакать, чтобы эта пожилая женщина его пожалела, как маленького, кинулась успокаивать, ласкать и угощать конфетами, как делала это всегда.

– А мне баба Роза снится часто, – признался он. – Пальцем грозит.

– Чего ж ты сделал-то? – Консьержка с радостью включилась в новую тему.

– Да ничего. Жениться собрался, – признался Петя.

– Чего ж так скоро? Или беременная невеста-то? А что ж ты ее сюда не привел? У нее, небось, живешь?

Петя кивнул.

– Так неправильно это. Девушка должна в дом к мужу приходить, туда, где он хозяин. А там-то ты какой хозяин, так, гость, считай. У них там свой уклад, а ты свой должен построить. Ох, Петя, я ж понимаю, что тебе женской ласки и заботы хочется, но подумай, хорошо подумай. Поспешишь, а потом всю жизнь расхлебывать. Как уж Сережа мучился, так только Роза Герасимовна и знает. Тоже ведь поспешил.

– Зато я родился, – буркнул Петя.

– Это-то да, конечно, – спохватилась консьержка. – Это же всем радость была, особенно Розе Герасимовне. Ты умный, решишь все. Или еще не решил? Сомневаешься?

– Уже заявление подали, – признался Петя.

– Так заявление и забрать можно, если охоты нет. А если есть – тогда и на счастье. Совет да любовь. И детишек здоровеньких.

Вот каждый раз так с ним было. Заходил в дом, чтобы спросить про жильцов, и вместо этого выкладывал консьержке все, что накопилось на душе. Как будто его за язык кто-то тянул.

– Это плохо, что мне баба Роза снится? – спросил Петя.

– Ох, не знаю. Может, плохо, а может, и хорошо, – пожала плечами консьержка. – А Сережа-то что? Рад или так?

– Денег обещал дать.

– Ну, каждый что может, то и дает… А иногда бывает, что может, а не даст. А ты не отказывайся и не обижайся – бери, на молодую семью расходов много надо.

– Да не нужны мне его деньги. Он мне нужен! На свадьбе. Знакомиться вроде надо. А я не знаю как. – Петя уже не мог сдерживаться.

– А ты его ласково пригласи. Попроси. Если откажет, то и Бог ему судья, а ты будешь знать, что все сделал как положено.

– Приглашу, только он все равно не придет.

– Ну не придет, так что ж теперь? Горевать? Радоваться надо. Отгуляете свадьбу лучше всех. И за Розу Герасимовну выпейте обязательно. Вспомните ее.

Как ни странно, Пете вдруг стало легче. Консьержка была права – он пригласит отца, а дальше… И если Ксюша хочет пышную свадьбу, то пусть будет пышная – с рестораном, голубями и тамадой. Да, он будет гулять и веселиться. Сашку позовет в свидетели. И бабу Дусю пригласит. И отлично.

Петя попрощался с консьержкой, пообещал напомнить жильцам про оплату за подъезд и сказать про ос и поехал на работу.

* * *

– Тихо, сядьте все на место, я вопрос задам невесте. Отгуляет свадьба наша, заживет семейка ваша. Как свекровь ты будешь звать? Мамой будешь величать! А как свекра назовешь? Папой, чтоб он был здоров! А теперь скажи и ты, жених. Кто теперь семья твоя? С кем дружить ты будешь вместе, как ты звать-то будешь тестя? Папой, батей иль отцом, лишь бы был ты молодцом! Ну а тещу, скажем прямо, звать отныне будешь мамой! Мамы две и папы два, выпьем залпом все до дна! Даже я себе налью – тост за дружную семью!

Не в микрофон:

– Мама невесты, что? Я не знаю, будут ли они счастливы. Надеюсь, что будут. Нет, я не знаю, во сколько вам обошлась свадьба. Но догадываюсь. Да, согласен, деньги на ветер. Можно было ремонт сделать. Вполне. Давно хотели? Понимаю. Я тоже все собираюсь, да никак. Нет, я не знаком с Басковым. И с Боярским не знаком. Очень их любите? Ну, рад за них. Безрукова видел. Нет, про детей Пугачевой ничего не знаю. Что по телевизору рассказывали? Кто голубой? Да их послушать, у нас все голубые. Да, жених хорош. Очень приятный. Да, у меня глаз наметан. Не волнуйтесь, все будет хорошо у них. И детей родят. Да, дети – это счастье. Что? Если родить не сможет? Или у него проблемы? Почему вы так решили? Предчувствие плохое? Жених кольцо уронил в загсе? Ну и что – через одного роняют и ничего, живут потом. Разменяться думаете? Ну, тут я вам не советчик. Нет, у меня нет знакомого риелтора. Думаете, что гостям не понравилось? Почему? По-моему, все довольны. Танцуют, радуются. Дочка соседки за иностранца замуж вышла? И что? Завидуете? Не завидуйте. Там своих проблем хватает. Что, девушка? Музыку другую? Чем вам эта-то не нравится? Хотите как Ума Турман в «Криминальном чтиве»? Девушка, родная, вы бы еще Муслима Магомаева попросили. Кто такой Магомаев? А сколько вам лет? Ладно, не обижайтесь. Что за мелодия? Это из фильма Феллини, «Марш клоунов», Нино Рота. Что я говорю? Господи, действительно, что я говорю… Кому я говорю… Название не нравится? Кино не любите? Предпочитаете театр? Очень за вас рад. А я очень люблю эту мелодию. И фильм люблю – посмотрите, называется «Восемь с половиной». Там любовь, страсть, страдания. Почему «Марш клоунов»? Не знаю. Что, и название фильма не нравится? Ну, как сказать… А, вы хотели группу «Уматурман»? Простите, я вас не понял, думал, что вы об актрисе….Идите, танцуйте.