– Точно! – повторил он, незаметно оглядываясь. – За ними ж менты гнались! Вот они и не успели сбросить бабки! А может, это… Их кто другой взял? А? – забеспокоился бандит.

– Нет, – сухо отрезал Пархомов. – Их оттуда никто не взял.

– Точно?

– Сто процентов.

Ответ здорово озадачил Пантелея. Судя по всему, Пархомов был абсолютно уверен, что никто посторонний денег из бака не брал. А раз так, то у него обязательно должен быть сообщник, наблюдавший все это время за баком.

– Ну, значит, они просто не успели сбросить бабки!

– И что теперь делать? А, Пантелей?

– Как что? Я погнал к «Ударнику», там меня наверняка уже ждет Андрюха с сумкой! Я тебе позвоню!

– Стой, Пантелей! – возразил Пархомов. – Еще один шаг – и ты покойник!

Направившийся было к «Сеату» Пантелей замер и медленно обернулся. Пархомов смотрел на него не мигая. В руке начальника охраны был пистолет с глушителем – крутая «волына», не чета допотопным «ТТ» или «нагану».

– Ты че? – хрипло проговорил Пантелей.

Револьвер торчал у него сзади за поясом, но, во-первых, вряд ли он успел бы его выхватить, а во-вторых, убирать Пархомова, точно не зная, есть у него напарник или нет, было нельзя. По дороге к «Ударнику» Пантелей как раз и собирался обдумать, как Пархомова на этот счет лучше прокачать.

– Мне нужны бабки, Пантелей!

– Так я ж за ними и еду! Ты че, в натуре? Ну, не сбросили пацаны сумку, не успели, так я это дело щас поправлю! Будут тебе твои бабки! Хочешь, поехали вместе.

– А если они не приедут на встречу?

– Как не приедут?

– А зачем им приезжать, Пантелей? Бабки у них.

– Ну ты даешь, Пархомов! Я ж их, падл, из-под земли достану! Куда они денутся? Этот, который Андрюха, живет на Гвардейской, в семьдесят третьем доме, фамилия – Воробьев. Тем более он на крючке, я ж тебе говорил! Думает, что убил одного урода!

– Так он думает или убил? – со странной ухмылкой спросил Пархомов.

– Думает.

– А кто этого урода убил? Ты?

– Нет. Дружбан. Дружбан этого урода и порешил. Я из машины все видел.

– Понятно, – ухмыльнулся Пархомов. – А второй? Он тоже у тебя на крючке?

– Нет, – покачал головой бандит. – Но куда он денется?

– Кто такой? Адрес знаешь?

– Адреса не знаю. Усач кликуха, на Соцгородке живет, старый кореш этого Андрюхи. В два счета вычислю, если что! Ну так че, Пархомов, я погнал к «Ударнику»? Или ты со мной?

– Куда?

– Что – куда?

– Куда ты ехать собрался?

– Ну ты даешь, в натуре! К «Ударнику», за бабками!

– Ты дурак, Пантелей.

– Не понял…

– Ни к какому «Ударнику» эти пацаны не поедут. А если поедут, то только для того, чтобы тебя завалить.

– Ты че, Пархомов, вообще, че ли?

– Это ты, Пантелей, вообще. Эти пацаны сделали тебя, как лоха!

– Не понял… – растерянно проговорил Пантелей, подаваясь к Пархомову.

– Стоять! Тачка твоя где, а, Пантелей?

– Угнали… А ты откуда знаешь?

– О твоей тачке, Пантелей, все знают, потому что в момент ограбления стояла она возле банка и там же ее и бросили. Пацаны эти подставили тебя как лоха!

– Это что, правда?

– Да.

– Ну, суки, я до вас доберусь! Убью, порву, поре… Блядь, там же ствол был!

– Какой ствол?

– Чистый, одноразовый, из которого я их собирался завалить! Выходит, они прохавали фишку?

– Они прохавали все, Пантелей. Теперь им остается только убрать тебя, и концы в воду! Обо мне они знают?

– Нет, – покачал головой бандит.

– Точно?

– Точно. Ну, суки! – прошипел Пантелей. – Я же до них все равно доберусь и порежу на куски. Обещаю, Пархомов, что бабки будут у тебя к вечеру! Так я поехал? Я тебе позвоню…

– Куда ты поехал? – вздохнул Пархомов, поднимая пистолет. – Ты, видно, и вправду дурак, Пантелей!

– Ты че? – вскрикнул бандит. – Я же тебе сказал, все будет как надо! Я достану этих пацанов, клянусь!

– Ты сам пацан, – с презрением бросил Пархомов. – Угораздило же с таким связаться! Эти сопляки оказались в сто крат умнее тебя, понял? Они все просекли и подписали на это дело водилу!

– Что они просекли?

– То, что не просек ты! Никакого ограбления не должно было быть! Это была подстава, Пантелей! И ты на нее купился!

– Как подстава? Не по… – растерянно проговорил Пантелей.

Выглядел он в этот момент настолько глупо, что уже собравшийся выстрелить Пархомов не удержался и с издевкой объяснил:

– Да очень просто, Пантелей. Сумку с деньгами инкассатор должен был сбросить в приямок вентилятора в то время, пока водитель шел к кабине. А перед этим достать из машины «куклу». Как раз эту «куклу» вместо денег пацаны и должны были взять!

– Это правда?

– Конечно, Пантелей! Ты что, думаешь, я такой дурак, чтобы довериться какому-то «быку», выпустить деньги из рук и бросить их в каком-то мусорном баке? А потом еще дать возможность тебе меня шантажировать? Ты, Пантелей, дурак, круглый. Умными оказались пацаны. Они все просекли и подписали на это дело водилу, чтобы тот не дал инкассатору сбросить сумку. И смылись вместе с водилой и обеими сумками. Одну, с «куклой», сбросили в бак, чтобы запутать нас, а вторую, с бабками, прикарманили себе. Понял? Теперь они думают, что грохнут тебя и концы в воду! А ты мне был нужен только для того, чтобы было на кого все это свалить! Но ты, Пантелей, оказался даже глупее, чем я думал. Ты даже не попытался взять эту сумку из бака!

– Ах ты, сука ментовская! – вскрикнул в ярости Пантелей.

Пархомов был начеку и тут же выстрелил два раза подряд. Однако начальнику охраны, рассчитавшему все, на этот раз снова крупно не повезло. Пистолет-то у него был современнее некуда, но калибра 5,45. Огромный Пантелей был здоровым как бык, пережитое унижение удесятерило его силы. Даже с двумя пулями в груди он сумел каким-то чудом выхватить «наган» и выстрелить.

Пролежавший пятьдесят лет в земле револьвер не подвел. 7,62-миллиметровая пуля ударила Пархомова в грудь и отбросила на два метра. Он успел выстрелить еще раз, но промахнулся.

Впрочем, это было уже не важно. Вложивший в свой последний выстрел все силы Пантелей рухнул замертво. Пархомов пережил его совсем ненадолго.

В оперативно-следственной группе Петрович был главным «куда пошлют». Но именно в этой незавидной роли он в первые часы расследования преуспел больше всех.