Десять минут одиннадцатого. Именно сейчас они всегда собираются, с точностью практически до минуты. О причине Джонс догадался не сразу, но затем понял, что раньше, до сокращения службы доставки, в это время по отделам разносили завтраки. Теперь их привозят от девяти тридцати до одиннадцати (выпечка либо черствая, либо сырая, фрукты холодные и твердые, как ледышки), но курильщики своей традиции не изменили. Джонса, разобравшегося наконец что к чему, это потрясает. Он побывал в разных стратегических точках здания и везде видел одно и то же. Это как зов невидимой сирены, которую никто, кроме них, не слышит. Курильщики, все одновременно, начинают ерзать на стульях, отвечать невпопад, хлопать себя по карманам в поисках сигарет и зажигалок. По одному и по двое они устремляются прочь из своих отделов, заполняют лифты и стекаются к заднему входу. Здесь их настроение улучшается: они улыбаются, здороваются и говорят о вещах, никоим образом с работой не связанных. Пока они тут, более счастливых людей в «Зефире» найти невозможно.

«Что это? – думает Джонс. – Воздействие никотина? Или некурящим тоже не помешали бы такие короткие перерывы?» Надо набрать контрольную группу и попробовать. Если получится, это может войти в новое издание «Системы Омега», и его открытие будет применяться во всем деловом мире.

Но больше здесь болтаться нельзя, иначе он вызовет подозрения. Джонс, испытывая радостный подъем, идет обратно в «Зефир». Распахнув дверь, он сталкивается нос к носу с Фредди.

– Джонс! Ты что тут делаешь?

– Так, подышать вышел. А ты?

Фредди проверяет, не слышит ли их кто-нибудь.

– Ее с утра нет на месте, ну я и решил потусоваться с ребятами.

– Ясно. – Джонс уступает ему дорогу.

– А ты, часом, не разнюхиваешь по-новой? – подозрительно щурится Фредди.

– Чего? А, нет. С этим все.

– Почему? Что-то уже разнюхал?

Джонс героическим усилием воздерживается от слов: «А что?»

– Нет, не то чтобы. Просто решил, что не мое это дело. Мне и своей работы хватает.

– Та-а-ак. Похоже, и тебя обломали. Дай поглядеть кнопку на животе.

– Чего?

– Ничего, просто прикалываюсь, – смеется Фредди. – Рад, что ты взялся за ум.

* * *

Джонс намеревался вернуться в продажу тренингов, но в лифте больше никого, и он решает заглянуть на тринадцатый, внести дополнения в свой проект. Он вставляет удостоверение, нажимает одновременно «12» и «14» и следит за табло, держа большой палец на кнопке открывания дверей. С каждым разом это приносит ему все более приятные ощущения. Кнопка нажимается в нужный момент. «Дзынь!» Тринадцатый.

В мониторном зале поставлены четыре компьютера для пользования агентов. Джонс, пройдя между рядами экранов, открывает свой новый файл. Через десять минут он увлекается и подскакивает на стуле, когда Ева Джентис выдыхает ему в ухо:

– Скажите, как интересно.

– Эй, – смеется он. – Не делай так больше.

– Ты просто фонтанируешь идеями. Дэниел в тебе не ошибся.

– Спасибо. – Губы помимо его воли разъезжаются в ухмылке.

Ева присаживается на его стол. Сегодня на ней сравнительно официальная серая юбка ниже колен.

– Можно спросить – ты в четверг вечером свободен?

– А что?

– У нас на «Сейфко филд» корпоративная ложа. Ты бейсбол любишь? Судя по лицу, да, – улыбается она.

– Все наши идут?

– Нет, я просто подумала: может, тебе захочется.

– Да. Конечно. Здорово.

– Я заеду за тобой в полседьмого. Баркер-стрит, да?

– Ты знаешь, где я живу?

– Мы, Джонс, знаем все, – укоризненно произносит она. Слезает со стола, удаляется. Джонс борется с желанием оглянуться. – Да, вот еще что, – говорит она.

Он оглядывается.

– Теперь ты работаешь в «Альфе» и не должен принимать близко к сердцу то, что происходит в «Зефире». Ты наблюдатель, и только.

– Я понимаю.

– Пока чисто теоретически. Когда это коснется тебя на практике, смотри не наделай глупостей, ладно?

* * *

В среду Джонс, Фредди и Холли идут обедать в «Донован», кафе через дорогу. Работая в «Зефире» третий месяц, Джонс ест здесь почти каждый день – как, очевидно, и большинство зефирских. Начиная с полудня, поток деловых костюмов выливается из лифтов, струится через вестибюль, собираясь в лужицы у дверей, затем течет через улицу, становится в очередь за булочками и сандвичами, обсуждает корпоративные новости. Джонс разглядывает их – финансистов, юристов, снабженцев. Теперь они не столько его коллеги, сколько подопытные.

– На Меган обратили внимание? – спрашивает Холли. – Когда мы уходили, она так и ела Джонса глазами.

Джонс предполагает, что это шутка. Фредди, изучая сандвичи под стеклом, бросает:

– Меган? Странное дело.

– Утром я ее опять видела в спортзале. Она молодец.

– Зря они завтраки сократили – теперь до обеда еле дотягиваешь, – жалуется Фредди. – Эти привозные, наверное, не так питательны.

– Вот и хорошо, – говорит Холли. – Я веду строгий учет калорий.

– Сократили только пончики, – замечает Джонс, – а они не особо питательные.

– Господи. Давайте не будем больше о пончиках, а? Мне и Роджера хватает.

– Не может быть, чтобы Роджер до сих пор думал про тот пончик, – беспокоится Холли. Фредди смотрит на нее с недоумением. – Дело закрыто. Его пончик взял Вендел, а Вендела больше нет.

– Роджер считает, что пончик взял не Вендел, – говорит Джонс, ища глазами свободный столик. – Теперь он думает на Элизабет. Слушайте, вы когда-нибудь подсаживаетесь к людям из другого отдела?

После ошеломленного молчания Фредди говорит:

– Это невозможно в принципе, Джонс.

– Кто сказал?

– Новый шимпанзе, что с тебя возьмешь. – Подходит их очередь. Фредди шлепает на стойку пять долларов, улыбается раздатчику. – Мне как обычно, спасибо.

* * *

Роджер, оставшийся один в Западном Берлине, потягивается, заложив руки за голову. Взор его блуждает. На уме у него Элизабет и пончики.

Ему ясно, что здесь с самого начала имела место подстава. Элизабет знала, что он сделает неправильный вывод и обвинит Вендела. Она им манипулировала. А теперь уж поздно наводить на нее указующий перст, поскольку Вендела выгнали – не из-за пончика, правда, но суть не в этом. Суть в том, что Вендел тут больше не работает, а потому все отдельские проблемы будут списывать на него. Роджер ориентируется в этом лучше других – он сам, переводясь в отдел продаж, повесил пару особо паскудных промашек на уволенных прежде коллег. Никто еще не уходил из «Зефира», не будучи впоследствии разоблачен как лгун, ворюга и полный кретин. Бывшие виновны в жутких перерасходах, в мошеннических заказах, в неправильно заполненных формах. Им посмертно приписываются обреченные на провал проекты. Элизабет по определению не может быть повинна в том, что можно свалить на Вендела, потому что Вендел ушел, а она пока здесь.