– Гавр, – объяснила кратко.

– Да-а? Опять не слушался?

– Слушался. Это я ему так велела.

Гамов тупо уставился на Рину.

– Велела что?

Рина ушла от ответа.

– А Аля ты чем кормишь? Давно хотела спросить.

– Ничем. Сухой корм тоже закончился. Каждую ночь Аль куда-то улетает… Не удивлюсь, если в Копытово стало меньше кошек.

– Гавр тоже кошек любит. Дохлых.

– Думаю, Аль тоже не живыми их ест, – равнодушно признал принц пилотажа. – Все равно не понимаю, что он в них нашел. Какие-то кошки… брр!

– Точно, – сказала Рина, пытаясь подстроиться под его мышление. – Количество протеина и аминокислот в сухом корме гораздо выше, чем в дохлой кошке. К тому же в кошке нет витаминов и минеральных солей, столь необходимых вашему любимцу, чтобы всегда ощущать себя полным…

– Из рекламы бы тебя выгнали, – сухо оборвал ее Гамов.

– За что?

– За плагиат и опошление торговых ценностей. И еще за цинизм. Если человек сам во что-то не верит – никогда никого не убедит, хоть в лнпешку расшибись.

– Ты про корм, что ли?

– Я про все. Корми своего Гавра мерзлыми кошками, посылай ко мне Сашку с бульоном и будь счастлива! Я все сказал!

Гамов снова закашлялся. Рина положила руку на его лоб. Он был не особенно горячим, но каким-то липко-влажным.

– Думаю, правда, воспаление легких. Я свяжусь с Лехуром. Он заберет тебя на машине, – сказала она решительно.

Лехура Гамов, оказывается, знал.

– Это который из шныров ушел, но в ведьмари не пришел? Друг Кавалерии?

– Да.

– В больницу нельзя. Тилль отследит. У него все базы данных.

– Лехур что-нибудь придумает. Тебя можно и не заносить в базу. Или под другим именем. Да и у Тилля не столько людей, чтобы прочесывать все больницы.

– А Аль? – слабо возразил Гамов.

– Останется здесь. Я присмотрю.

– Он тебя не будет слушать.

– А если запереть?

– Начнет биться. Переломает крылья.

Гамов закрыл глаза. Ему приятно было ощущать руку Рины у себя на лбу.

– Не убирай, если тебе не противно, – попросил он. – Пожалуйста!

– А если оставить с ним Гавра? – предложила она.

Гамов ответил не сразу, и стало понятно, что он колеблется.

– Не знаю. Вдвоем им, конечно, будет спокойнее. Все-таки маленькая стая. Аль – вожак, а Гавр – типичный подчиненный самец…

Рина убрала ладонь с его лба и демонстративно вытерла ее о штору.

– Перелом носа заживает долго. А укусы еще дольше. Особенно если человек незадолго перед этим ел рис с курятиной, – мстительно сказала Рина.

– Я не ел, – с поспешностью сказал Гамов.

– Зато я ела. Это дежурное блюдо Суповны.

Рина озабоченно потянула рукав, готовясь по кентавру связаться со ШНыром. Прямой связи с Лехуром у нее не было, и она спешно соображала, что теперь скажет Кавалерии. Гамова та, конечно, не бросит и Лехура уговорит, но без игры бровями, сдувания со лба челки, риторических обращений к императору Октавию и прочих проявлений директорского «ндрава» наверняка не обойдется. Кавалерия есть Кавалерия, да и от Гамова она никогда не была в восторге.

Однако прежде, чем Рина коснулась кентавра, тяжелый арбалетный болт ударил в деревянный щит, прикрывавший среднее окно, и, выбив из него две доски, образовал широкую брешь. Воспользовавшись брешью, еще один болт ударил в раскаленный бок буржуйки, пробил металл и застрял внутри.

Мимо башни скользнуло две тени и вслед за ними еще одна.

– Берсерки!

Гамов схватил арбалет. Быстрым, выверенным движением взвел тетиву и, не отводя глаз от окна, как червяк стал выползать из мешавшего ему одеяла. Освободившись, ногой ударил в болтавшийся деревянный щит, окончательно сорвав его.

– Бери второй арбалет! Живее! – приказал он Рине.

– У меня шнеппер, – она лихорадочно шарила по карманам.

– Где?

– В комнате… Под подушкой, – убито закончила Рина.

Выходить без шнепперов запрещалось, но сегодня она успокоила совесть тем, что тащит кастрюлю.

– Бери арбалет, – повторил Гамов.

Рина послушалась. Ей достался маленький арбалетик, с которым она была знакома.

– Будешь перезаряжаться – не путай болты. Болтов с красной маркировкой не брать, – предупредил Гамов.

– Почему?

– Они не для твоего арбалета. И потом их нельзя ронять.

– А что будет, если уронить?

– Ничего. Если уронишь на другие красные болты – уже ничего не будет, – объяснил Гамов.

Он вдруг резко вскинул оружие, повел им снизу вверх и выстрелил. На пути к цели болт встретил толстую черную ветку липы. Негромкий взрыв – и ветку оторвало до самого ствола. В красноватой вспышке Рина увидела ускользающий силуэт гиелы. Испуганная, она металась из стороны в сторону, а берсерк усмирял ее сухими ударами электрошока.

Куски коры, сбитые взрывом, продолжали осыпаться. Дерево припадочно тряслось, сбрасывая снег.

– Гуманное оружие! Я прямо умиляюсь! – сказала Рина.

Гамов быстро перезарядился.

– Гуманного оружия вообще не существует, – сказал он, занимая позицию. Еще один болт с красной маркировкой взял в зубы, чтобы в следующий раз перезарядиться быстрее.

Рина неосторожно сунулась к окну. Снизу послышался звук, точно кто-то щелкнул ногтем по натянутой железной струне. Просвистевший болт нежно потрогал ее волосы, после чего врезался в кирпичную стену. Все произошло мгновенно.

Гамов схватил ее за ворот куртки и, как морковку, отдернул в глубь помещения.

– Вот! – сказал он, ради назидательности вытаскивая зажатый в зубах болт. – Сквозь дыру в балконе пальнули! Да только болт-то их дрянь! Обычный стальной трехгранник по девять евро за штуку. Ну да, убить-то и им можно, так ведь не убили же! А вот мой болт с красной маркировкой оторвал бы тебе голову!

После выстрела Гамова берсерки больше не совались на гиелах к окну. Понимали, что стрелять из темного проема на свет, да еще имея твердую опору, удобнее, чем со спины гиелы наугад.

– Четыре гиелы в небе. Еще двое засели под башней, – считал Гамов. – Шесть! И из Кубинки наверняка уже летят четверки две… Четырнадцать. Надеюсь, обойдется хотя бы без белдосиков, тогда вообще шансов нет… Высоко держатся – там их не достать!

Гамов несколько раз вскидывал арбалет, ослеживая проносящиеся в небе силуэты, но всякий раз опускал. Далеко.