– Выследили! А какое место было отличное! – с сожалением сказал он. – Эх, не надо было нам через площадь освещенную таскаться!

– Это те, что сожгли сарай Гавра. Я думала, что улетела от них, – сказала Рина.

Гамов повернул к ней белеющий овал лица.

– Так, значит, они не меня выслеживали?

– То-то я смотрю, обычно они так тупо не подставляются. – И ты молчала?

– Я не знала, – начала оправдываться Рина. – У них гиелы были в овраге. Я думала, они никак не…

– Да уж! Выслеживать шныров их профессия. Неужели ты думаешь, они все были на земле? Сторожевого-то точно в небе оставили. Да и логика, логика! Куда ты еще могла полететь на гиеле на ночь глядя? В ШНыр? Придется прорываться. Сиди тут, я пошел к гиелам.

Гамов сделал шаг. Его качнуло от слабости, он закашлялся. Комната была полна дыма, который пробивался из простреленной буржуйки.

– Ты сейчас не сможешь лететь, – сказала Рина.

– Да, – мрачно признал Гамов. – Не смогу. Голова кружится. И по берсерку тому с двадцати метров промазал.

– А здесь нельзя отсидеться? – с надеждой спросила Рина. – Я свяжусь с Кавалерией. Сюда примчатся Макс, Ул, Кузепыч, Штопочка…

– Ага! И устроят сражение, в Копытово, под боком у ШНыра! Погибнет четверка-другая берсерков, которых Тилль мгновенно заменит, и все старшие шныры. А нырять кто потом будет? Обучать молодняк?

У Рины перехватило дыхание. Уши стали пунцовыми. Она не ожидала услышать такое от Гамова. Получается, не останови он ее, из-за страха погибнуть она утащила бы с собой на тот свет еще и Ула с Ярой, и, возможно, еще многих. И первым об этом подумал Гамов. Не она!

Было слышно, как Гавр с Алем перестали возиться внизу и слушают. Захлопали крылья, и из пролома в полу высунулась морда Аля.

– Исчезни! – кратко велел Гамов.

Морда скрылась, но сразу же в тот же пролом вылез любознательный нос Гавра.

– И ты сгинь! – крикнул Гамов. – Прогони его! Будет тут метаться – убьют! А ранят – того хуже. Нас от боли перекусает.

Рина бросила Гавру открытую банку с консервами. Морда скрылась. Внизу началась грызня. Аль тоже не был противником консервов. Гавру ничего не досталось. Он опять полез наверх, и опять Рина запустила в него консервной банкой. Их, кстати, оставалось уже немного.

– Женская педагогика! – презрительно процедил Гамов. – Сынок, не мешай маме! Возьми пачку денег – сходи в магазин!

– Он еще молодой.

– Да? А, по-твоему, гиел учат старыми?

Внезапно четверка берсерков, до того державшаяся высоко в небе, разделилась на две двойки и бросилась в атаку. Они выпускали болты в темнеющий провал на месте щита и резко взмывали, туда, где от выстрелов Гамова их прикрывал сохранившийся козырек балкона.

Рина и Гамов прижались к стенам, слушая, как болты ударяют в деревянный пол. Один из них разбил фонарь Гамова. Рина не считала выстрелы, но Гамов, как оказалось, считал. Сразу после четвертого болта он метнулся к окну, высунулся и выстрелил, причем не в берсерков на гиелах, а гораздо ниже.

Рина увидела красноватую вспышку, услышала глухой удар и крик. Гамов не промахнулся.

– Веревка! – зашипел Гамов на Рину. – Я же просил ее втащить! Теперь они карабкаются, а эти нас отвлекают! Уйди от окна!..

– Сколько их лезло? Один?

– А я откуда знаю? Да не стой ты у окна!

Он оттолкнул ее и стал перезаряжаться. Рина, отпрянувшая к крайнему, еще висевшему щиту, случайно посмотрела в щель между досками и увидела нечто темное, сбоку подбиравшееся к Гамову, который со своего места не мог ничего видеть. Сердце у Рины остановилось. От ужаса она не могла пошевелиться. Несколько мгновений заторможенно смотрела на ползущий шар, пока окончательно не убедилась, что это голова берсерка. Держа в руке топор, он бесшумно перелезал через перила. Чтобы достать его выстрелом, Гамову пришлось бы выйти на балкон, и, конечно, его немедленно обстреляли бы снизу.

Рина подняла свой арбалетик, но одновременно с этим и берсерк вскинул голову, различив в полумраке движение. Маленький арбалет Рины, вытянутый в щель между досками, смотрел ему в лоб. Рина видела молодое, худощавое, напряженно всматривающееся в темноту лицо.

– Там что, кто-то есть? Стреляй! Ну! – зло и азартно крикнул Гамов.

Промахнуться было невозможно, и именно поэтому Рина резко дернула арбалет в сторону и только тогда нажала на спуск. Крошечное оружие дернулось, выплевывая маленькую злую стрелу. Берсерк с ненавистью посмотрел в щель между досками, разжал руки и, выпустив перила, тяжело спрыгнул вниз. Две секунды спустя Рина услышала глухой стон. Кажется, упав с высоты, он сломал ногу.

– Попала? – спросил Гамов.

– Кажется, да, – торопливо соврала Рина.

– Молодец! Перезарядись! Да не ходи ты к ящику в полный рост! Не видишь: они пристрелялись! Похоже, за нас обещали много псиоса. Что ты делаешь? Я же сказал: перезарядись!

Рина торопливо стаскивала нерпь, в нетерпении дергая шнурки зубами.

– Держи! – сказала она Гамову.

– Зачем? – растерялся тот.

– Шныруйся! Не забыл еще, как телепортировать?

– А ты?

– Я улечу на Гавре. Да не тормози, бери скорее! Сам говорил, что здесь не отсидишься. Надо прорваться, пока к ним не прибыло подкрепление.

Гамов недоверчиво смотрел на нерпь. Фигурки слабо сияли в темноте.

– Я не смогу ее перезарядить!

– Ничего и не надо перезаряжать. Нерпь заряжена. А больше одной телепортации тебе и не надо.

– Нет, – упрямо произнес Гамов. – Куда ты улетишь на Гавре? На тот свет?

– Я возьму твой замечательный арбалет. Даже могу взять два, если хочешь. Сейчас темно. Им сложно будет меня выследить. Главное, вырваться из Копытово или хотя бы подальше от фонарей.

– Гавр тебя не слушается.

– Изредка слушается. Да сейчас это и неважно. Он тоже будет улепетывать от гиел. Он их боится. А твой Аль? Полетит за нами?

Гамов, поначалу собиравшийся вернуть Рине нерпь, теперь держал ее на ладони, проводя пальцами над фигурками, но не касаясь их. Ощущая это, фигурки усиливали свечение.

– Аль спасется сам. У нас есть пара мест, к которым я приучил его прилетать. У берсерков нет ни одной гиелы, которая догнала бы Аля. Особенно, когда он без наездника. Я смогу телепортировать к Алю в одно из этих мест и тогда…

– Отлично! Тогда держи на прицеле окно, а я тебя зашнырую! – Рина отбросила мешавший ей арбалетик и, надев нерпь на руку Гамова, стала решительно затягивать шнурки. – Учти! Это не подарок! С возвратом!

– Ладно, – буркнул Гамов. – Возьмешь мое седло. Проще будет удержаться.