«Дворец» был в самый раз для королевы оленей. Хорошо хоть без летучих мышей. Волны доплескивали до середины и без того крошечного пятачка, оставляя сухим место, где можно было только сидеть, прижавшись к каменной стене. Какой там костер. Да и жечь нечего. Ну что ж, будем греться друг об друга. Все лучше, чем под дождем.

Я сложила в несколько раз подстилку из плотной прорезиненной ткани, бросила сверху свой матрасик и полезла в корзину за сарафаном. В одном купальнике в гроте было холодно, хотя и от сарафана вряд ли стало бы теплее – кругом камень, да и от воды тянуло стылой сыростью. Однако на дне корзины обнаружился небольшой флисовый плед. Уже что-то.

Гром теперь не рокотал – грохотал, молнии сверкали одна за другой. Лунная дорожка на воде почти исчезла – остались только жалкие блики. Из грота я почти ничего не видела, но надо было думать, что туча подползла совсем близко. Ветер еще усилился, волны разбивались о камни с противным хлюпаньем. Я прикидывала, сколько времени должно понадобиться Глебу, чтобы вернуться в соседнюю бухточку, вытащить лодку, закрепить ее и подняться на уступ. По всему выходило, что он давным-давно уже должен был спрыгнуть, я снова почувствовала, как подбирается паника. А вместе с ней не менее мрачные мысли.

Пожалуй, единственным человеком, который поддержал меня, когда я разводилась с Андреем, была моя бывшая одноклассница Юлька Елохова, ныне Поллето. Та самая, которая вместе со Светкой Артемовой подшутила надо мной, написав записку от имени Максима. В школе мы не дружили, но потом встретились случайно, когда я вернулась домой из Москвы и жила у родителей. И как-то так уж вышло, что стали общаться. Близкой подругой она мне не стала, скорее, хорошей приятельницей. Да и виделись мы не особо часто, особенно когда я вышла замуж.

О том, что Андрей Юльке не нравится, я догадывалась, хотя в первые годы нашего брака она это никак не демонстрировала. И впервые высказала что-то негативное именно в тот момент, когда все вокруг превозносили его до небес как мой волшебный подарок судьбы. То есть мне, конечно, не повезло капитально, это все признавали, но уверяли, что повезло, поскольку рядом оказался такой прекрасный мужчина.

«Он тебя абьюзит», - сказала Юлька.

«Да ты сама рехнулась уже со своими деструктивными», - отмахнулась я.

Окончив психфак и еще какие-то специальные курсы, Юлька вела психотерапевтические группы для пострадавших от токсичных отношений. Мне казалось тогда, что у нее профдеформация и она видит злостного абьюзера в каждом встречном и поперечном. Три года назад Юлька вышла замуж и уехала к супругу в Италию, поэтому вся моральная поддержка (а также «я же говорила!») поступала от нее ко мне исключительно по интернету. Она, правда, порекомендовала мне свою коллегу, но я всегда относилась к подобным сеансам, особенно групповым, крайне скептически.

Почему я вспомнила Юльку именно сейчас? Да потому, что, узнав, как развиваются наши с Глебом отношения, она – без сомнения! – сказала бы то же самое.

«Он тебя абьюзит».

Это звучало так же противно, как и ненавидимое мною «претит».

Хорошо, Ника, высунула голову из норы ручная шизофрения, давай по пунктам. Он развел тебя на секс? Нет. Давай честно, он действительно мог уложить тебя в постель сразу же, потому что ты этого хотела. Но не уложил, потому что моментом просек возможные последствия такого быстрого развития событий. И повел себя так, что последствий… не последовало. Ставим плюсик.

Заманил на остров? Не заманил, потому что предложил поехать в «дикое место», и ты согласилась. С удовольствием, заметь. Плюсик.

«Приключение»? Вот тут да, минус. Но не исключен вариант «хотели как лучше – получилось как всегда».

Что еще? Манера держать себя? По большому счету, все мужчины, которые любят решать чужие проблемы, в какой-то степени замполиты, поскольку уверены: они знают лучше, как надо. Независимо от того, просят ли их эти проблемы решать или нет. А он не только замполит, но еще и тролль. Бесит ли тебя это? Скорее, нет, чем да. Тем более, Ника, ты тоже замечательно умеешь огрызаться и подъ… подкалывать в ответ. Умеешь, умеешь. Просто забыла об этом. Как и о многом другом.

Так, что тебя еще не устраивает? То, что он женат? Кажется, насчет этого мы уже разобрались. Тебя это не касается от слова вообще.

Тем временем в гроте стало настолько темно, что я могла разглядеть свои руки только при свете очередной молнии. Оборвав на полуслове диалог с шизофренией, я начала психовать всерьез. Если с Глебом что-то случилось, я останусь в этой долбанной пещере, пока кто-то случайно не найдет мой обглоданный крабами скелет. Потому что здесь никого не бывает, а два километра я не проплыву. И даже до соседнего острова.

Грохнуло так, как будто начала рушиться скала, в брюхе которой я сидела. Поэтому всплеск я не услышала – только увидела голову Глеба в воде при следующей вспышке.

- Ника, возьми телефон, посмотри ежей, - крикнул он.

Вздохнув с облегчением, я посветила экраном в воду, ничего не увидела, и Глеб с трудом выбрался из воды, цепляясь за камни. Стянув мокрые плавки, он быстро растерся полотенцем, надел шорты и майку и сел рядом со мной. В этот момент на море с шумом обрушился ливень. При свете молний мы видели сплошную сверкающую стену.

- Ты так долго, - сказала я, прижимаясь к нему под пледом.

- Ветер сильный, никак было в ту бухту не зайти, разворачивало поперек. А потом надо было еще лодку закрепить, чтобы не унесло. Пришлось перевернуть и камней сверху накидать.

- Всего-то начало первого, - удивилась я, взглянув на телефон. – Мне казалось, что уже утро скоро.

- Надо попробовать поспать, - Глеб подоткнул край пледа под спину и прислонился к своду грота. – Можешь положить голову мне на колени, тебе тут хватит места, чтобы лечь.

Поджав колени к животу, я действительно смогла умоститься на матрасике.

- Не холодно? – спросил он.

- Терпимо. Скажи, а вот если бы у нас ничего не вышло… Ну вот не случилось бы ежа, не получилось бы на брудершафт поцеловаться. Мы бы так и сидели здесь до утра, как два придурка, обращаясь друг к другу на вы?

- Нет, - Глеб наклонился и поцеловал меня в лоб. – Сели бы в лодку и поплыли к Супетару. Или на берег.

1 сентября

Гроза угомонилась, когда уже начало светать. Как ни пыталась я устроиться поудобнее, все равно очень скоро начинало сводить ноги. Плед был маленьким, на двоих его явно не хватало, и я теснее прижималась к Глебу, который, похоже, так и не смог заснуть. Да и мне удалось перехватить дремоты всего на полглаза. Так что, когда раздался победный рев первого самолета (5.55 – можно и на часы не смотреть), я обрадовалась наступившему утру как избавлению от пыток…

Возможно, мы провели бы прекрасную ночь под сосной, любуясь звездным небом и наслаждаясь друг другом, но погода внесла свои коррективы. Я понимала, что Глеб такой поворот событий не предполагал, но это мало утешало.