Давина отогнала от себя эти мысли и подняла глаза.

— Все не так, как ты думаешь, — медленно сказала она. — Просто я слышала, как... Джед Баркер... сказал, что эта цыганка красивее любой светской девушки. А Говард позволил себе не согласиться. По-моему, они заключили пари, и... мне кажется, Говард проиграет.

Под открытым взглядом сестры она чуть не покраснела. Еще никогда ей не приходилось лгать, но сейчас она просто не могла поделиться своей горькой правдой.

Регина облегченно вздохнула.

— А ты, должно быть, боишься, что Говард, увидев ее неземную красоту, тотчас воспылает к ней страстью? Папа мне рассказывал об этом Джеде Баркере. По его словам, это настоящий дикарь. Он в женской красоте понимает не больше, чем в фарфоре. Я сама готова поставить деньги на то, что у этой Эсме лицо такое же красное и грубое, как у... миссис Крауч. И если ты все еще сомневаешься, советую тебе взять себя в руки и сходить посмотреть на нее. Так что давай. Причешись и спускайся поздороваться с моим герцогом. Слава Богу, что его больше всего на свете интересует разведение скота, и на женщин он вообще внимания не обращает!

Покрасневшие от слез глаза Давины удивленно расширились. На мгновение она даже забыла о своих заботах.

— Но... но на тебя-то он обратил внимание?

Регина весело рассмеялась.

— Да, но ты забыла, что у меня лицо, как у коровы. Пойдем, сестричка, хватит киснуть.

Встав с кровати, Регина взяла расческу и вручила ее Давине. Когда Давина начала приводить в порядок волосы, ее мысли снова вернулись к Эсме.

Натура у нее была слишком легковерная и романтичная, ей трудно было согласиться с тем, что настоящий джентльмен не может полюбить цыганку. Однако если бы Эсме действительно оказалась... «с лицом красным и грубым», то это бы указало на отсутствие вкуса и здравого ума у лорда Дэлвертона, что могло бы освободить ее от страданий.

Лорд Шелфорд просиял, когда увидел, как Давина спускается по лестнице, чтобы поздороваться с герцогом.

Герцог тоже был очарован.

— Черт меня побери, эта девушка красива, как новорожденный жеребенок!

Он настоял на том, чтобы за ужином она сидела рядом с ним, и весь вечер пичкал ее советами по разведению коров. Давина слушала его со спокойным, если не сказать покорным, выражением лица.

Никто из присутствовавших не мог знать, что, пока герцог с бокалом хереса в руке продолжал бубнить ей на ухо, в голове у нее звенела лишь одна мысль: как встретиться с Эсме, с этой таинственной лесной цыганкой?

На следующее утро над Прайори-Парком сгустился холодный туман, отчего ветви деревьев напоминали гигантскую паутину. В самом доме царила тишина, слышны были лишь торопливые шаги слуг, которые спешили разжечь камины.

Лорд Шелфорд, герцог и миссис Крауч все еще спокойно спали в своих комнатах. Только Регина была на ногах. Она взяла на себя нелегкую задачу: наблюдать за приготовлениями к праздничному ужину в честь помолвки, который был запланирован на вечер.

Давина в зеленом бархатном платье сидела в своей комнате одна.

Сегодня она увидит лорда Дэлвертона, и больше всего на свете ей хотелось найти в себе силы посмотреть на него глазами полными презрения, а не любви.

Спала она плохо. Всю ночь ей представлялась Эсме В разных обличьях, причем каждый новый лик был причудливее предыдущего. Волосы у Эсме были спутаны, как болотная трава, глаза — цвета луж на дороге. Пальцы толстые, как сосиски. Нос обветренный, и тело ее по цвету напоминало дубленую кожу. Она представлялась ей похожей на жену мясника, торговку рыбой или прачку.

Полюбить такую мог бы только мужчина с испорченным вкусом, из тех, кто ходит на петушиные бои и в грязные пабы. Если окажется, что лорд Дэлвертон именно такой человек, она, Давина, обретет настоящую свободу!

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Джесс с подносом в руках, она принесла чай и печенье. Давина решила, что утром не станет спускаться на завтрак.

— Джесс.

— Да, мисс?

— А в лесу живут цыгане?

— В лесу, мисс? Нет. Не думаю. Они все живут в лагере на поле Лэджера.

Джесс положила на блюдце серебряную ложечку и передала чашку Давине.

— Раньше много людей жило в лесу, — продолжила она. — Угольщики, лесорубы. Но постепенно все они переехали в город, там для них больше работы. Поэтому их хижины, и так сплошная грязь и солома, оказались брошенными. Теперь уже не осталось пригодных, чтобы кто-то мог поселиться в лесу. Печенье, мисс?

Давина рассеянно взяла одно печенье и положила на блюдце.

— Разве что хижина Марты могла сохраниться, — задумчиво добавила Джесс.

Давина посмотрела на нее.

— Марты?

— Марта Толман, горничная Эвелин Фэлк. Она выросла в лесу. Семья ее там жила, хотя, когда она начала работать в Прайори-Парке, все ее родственники уже переехали в Ледборо работать на мельнице. Во всяком случае, их хижина была единственной построенной из камня и, скорее всего, сохранилась до сих пор.

Давина опустила чашку и посмотрела на Джесс. Если хижина Толманов — единственное место в лесу, где можно жить, то именно там, очевидно, следует искать Эсме.

— А ты знаешь, где находится эта хижина, Джесс?

Джесс задумалась.

— Дорога туда проходит совсем рядом с болотами, насколько я помню. А почему вы спрашиваете, мисс?

— Просто так, из любопытства, — тихо сказала Давина, в задумчивости кроша печенье на блюдце.

Через два часа Давина верхом въехала в лес, который граничил с территорией Прайори-Парка.

Туман все еще цеплялся за деревья, и даже птицы приумолкли в его ватной тишине. Единственным звуком в окрестностях был мягкий цокот копыт Бланш по заросшей мхом каменной тропе. Давине казалось, что сердце у нее в груди бьется в унисон этому цокоту.

В ее голове была лишь одна мысль, как бы поскорее увидеть Эсме, но о том, как вести себя, что говорить, если доведется встретиться с ней, она не думала.

Проехав достаточно долго, Давина натянула поводья. Пока Бланш пила из ручья, она вытащила из рукава лист бумаги и стала внимательно на него смотреть. Все утро Давина провела в библиотеке отца, изучая разнообразные карты округи, пока наконец не нашла одну, на которой детально был изображен лес, все его прогалины и дорожки.

На карте были также отмечены места, где жили некоторые семьи, одно из них особенно заинтересовало Давину. Это была поляна у края леса, которая одной стороной выходила на болота. Здесь даже была надпись «Хижина Толмана».

В библиотеке она наспех перерисовала дорогу, ведущую к хижине, и теперь изучала свой чертеж. Сложив бумагу и снова спрятав ее в рукав, Давина дернула поводья и продолжила путь.

Солнце было уже высоко, когда Давина, выехав на поляну, увидела каменную хижину с низкой соломенной крышей.