имение «Михайловское» стремительно превращалось в экспериментальное производство и базу для группы антитеррора Зубатова, а в двух других имениях — «Грушевском» и «Боржомском», разворачивались пока никому непонятные работы, обозначенные в плане Сценариста словами «прототип», «кооперация», «МТС», «сталинский план преобразования природы», «фосфаты-нитраты» и «промышленное производство продуктов питания».

В Михайловское доставлялись закупленные Потаповым в Австрии оптические прицелы Августа Фидлера, здесь же, шились маскировочные костюмы, впервые примененные в англо-бурской войне подразделениями Британской армии «Скауты Ловата». Сюда же, по рекомендации Едрихина, прибывали осколки бурского сопротивления — наиболее отчаянные и непримиримые, которым была обещана возможность воздать долги британской короне.

Ещё тёплым сентябрьским днём, отчаянно грохоча и постреливая сизым дымом, сюда приехал экспериментальный броневик «Накашидзе-Шаррон», осмеянный и забракованный военным ведомством, как бесперспективный образец боевой техники. Князь Михаил Александрович Накашидзе, автор увидевшей свет в 1902 году книги «Автомобиль, его экономическое и стратегическое значение для России», ничего не слышавший с тех пор, кроме смеха и издевательств, был несказанно удивлён вниманием, и трепетным отношением к своему детищу. Уехал он, буквально окрыленный, увозя рисунки новой модели, в которой угадывались черты «рабочей лошадки» Sd.Kfz.222.

Вместе с ним отправился собирать промышленную модель первого в мире оппозитного двигателя Огнеслав (Игнатий) Степанович Костович, для выпуска которого в России не нашлось средств, хотя, на всевозможные празднества тратились целые состояния.

В 1889 году изобретатель и конструктор Огнеслав Степанович Костович построил двигатель внутреннего сгорания. Работал он на бензине и и имел мощность 80 л. с. и массу всего 224 кг.

Густав Васильевич Тринклер, с треском изгнанный с Путиловского завода за то, что посмел конкурировать с двигателями конструкции Рудольфа Дизеля, и перехваченный Зубатовым уже на вокзале, на пути в эмиграцию, заканчивал в Михайловском проект своей судовой машины, уникальной для своего времени по мощности и компактности.

Здесь же трудился пионер российской телефонии Павел Михайлович Голубицкий, который неоднократно обращался к российскому монарху с предложениями о развитии своих работ по телефонизации городов и дорог, но тщетно: все поле деятельности было отдано иностранной компании Белла.

В небольшой мастерской в деревне Почуево, на оборудовании стоимостью две тысячи рублей, работали всего 4 человека. Голубицкий изготовил около ста телефонных аппаратов, множество различной аппаратуры для исследований в оборудованной здесь, же, лаборатории. В Почуево имелась и богатая библиотека. Но когда неугомонный изобретатель слишком стал донимать конкурентов, мощный пожар уничтожил всё. «Этот пожар нужно причесть к плеяде тех нескольких несчастий, которые тормозят движение науки вперед», — написал в журнале «Пожарный» Александр Павлович Чехов, — брат знаменитого писателя.

Теперь Павел Михайлович собирал в Михайловском оригинальный гидрофон, способный слушать океан на расстоянии более 10 миль, и создавал то, что позже назовут «полевой телефонией» и «адской машинкой».

И вот в этот, кипящий бурной жизнью «котёл», свалились практически одновременно: оскорбленный до глубины души монархом Великий князь Александр Михайлович Романов, присматривающий, и неотступно следующий за ним Зубатов, и Сценарист, находящийся под впечатлением путешествия через всю Россию от Дальнего Востока до Петербурга.

Глава 29

Они воспринимают Россию, как корм!

Не переживайте за Россию — она и это переживёт, переживайте за тех — кто это не переживёт.

— А чего ты хотел, Сандро? — с присущей ему язвительностью Николай Михайлович подвёл итог взволнованно-возмущённой речи брата. — Ты говоришь о проблемах, а Куропаткин и Безобразов — исключительно, о хорошем и приятном. Естественно, что наше великовозрастное дитя предпочитает елей вместо порции скипидара под мантию…

— Нужно что-то делать, — не унимался обиженный Сандро, — эти слепцы ведут нас к катастрофе. Они сами не ведают, что творят…

— Дорогой Александр Михайлович, — включился в разговор Сценарист, — к катастрофе Россию ведут отнюдь не слепцы, и они очень хорошо ведают, что творят. Это совсем не те люди, которые присутствовали на вашем совещании.

— Шахматная партия, в эндшпиле которой Россия должна потерпеть сокрушительное, и обязательно, — унизительное поражение от Японии, началась тогда, когда строительство Транссиба, и инвестиции в российский Дальний Восток были подменены строительством железной дороги вглубь Китая, и инвестициями в китайские города Дальний и Порт-Артур. Этих инвестиций хватило бы с избытком, и для Кругобайкальской железной дороги (сокращённо КБЖД), и для незамерзающего порта Находка.

— Прибавьте сюда кредит Китаю в 400 миллионов рублей, который пошел на репарации Японии, и за счёт которого строился военный флот Микадо, и картинка станет вообще сюрреалистической — Россия вложила деньги в чужие территории, и чужую инфраструктуру, да еще профинансировала военные расходы того, кто все эти вложения у России отберёт.

— Я всегда говорил, что дурачок Никки занимает не своё место, — вставил свой язвительный комментарий Николай Михайлович, — но всё-таки, чёрт возьми, кто эти люди, что так запросто вертят нашим самодержцем, и разыгрывают такие эффектные шахматные партии?

— Это явление, — Сценарист раскрыл ноутбук, — позже назовут «deep state» (Глубинное государство) — структуры наднационального согласования интересов крупнейших транснациональных корпораций, куда входят такие фамилии, как Барухи, Варбурги, Шиффы, Куны, Лейбы, Морганы, Рокфеллеры, Ротшильды. В середине XIX-го века они заключили союз с Британской короной для эффективного взаимодействия, совместного подавления, ограбления и уничтожения любых других государств и капиталов, представляющих угрозу их доминированию, либо вызывающие к себе повышенный интерес, в качестве объекта грабежа. Россию, российских капиталистов и феодалов, независимо от их знатности и зажиточности, они воспринимают, как корм. Любой общественный строй России им одинаково ненавистен. Мы им не нравились как княжество, как царство, как империя, как Советский Союз, как республика… Хвалили нас только тогда, когда мы делали какие-то самоубийственные шаги, ведущие к поражению и разорению. Стратегия непрямых действий, которую используют транснациональные корпорации (ТНК) — это универсальное оружие, успешно уничтожающее как отдельные лица и компании, так и целые государства. Главное, чтобы подвергнутый подобному воздействию объект, как можно дольше, даже не подозревал, что является грубо атакованной извне, жертвой. Вот, например, введение золотого рубля Витте…

Князья, и Зубатов при этих словах насторожились — несмотря на всю неоднозначность фигуры министра финансов, переход на «золотой стандарт» засчитывался ему в актив даже недругами. А Сценарист тем временем продолжал:

— Что требовалось инвестору для вывоза капитала из России до введения «золотого стандарта»? Ему нужно было найти, закупить и вывезти товар, который можно продать за пределами России. Таким образом, поддерживались отечественные производители, рабочие места, и экономика России в целом. Но вот появился «золотой рубль», и надобность в других товарах отпала. На Запад широкой рекой пошёл более простой