На горизонте виднелась канонерская лока «Селемджа», и люди очень надеялись на нее. Но «Селемджа» в течение всего дня отбивала налеты вражеской авиации. Это тоже, наверное, было необходимо, но, когда рядом гибли люди, еще более необходимым, безусловно, было спасать их. Но этого не делалось. И лишь когда «Орел» приблизился к канлодке и контр-адмирал Заостровцев под угрозой применения оружия приказал ее командиру немедленно оказать помощь оставшимся на барже, «Селемджа» подошла к терпящим бедствие. Ей удалось спасти еще 24 человека. Другие же, полностью обессилевшие люди тонули, тонули в последние минуты перед спасением!

…Жутко смеялась женщина с наброшенными на лицо волосами. Она какое-то время держалась еще в люке на палубе баржи, а затем была сброшена волной за борт.

…В метре от правого борта женщина старается удержать веревку, но закоченевшие пальцы разжимаются, и она буквально свечой уходит в глубину, а ее длинные прямые волосы колышутся пшеничным снопом в прозрачной воде Ладоги…

Точное число погибших в катастрофе баржи № 725 из-за отсутствия полного учета пассажиров никогда не станет известным. Только по спискам военно-морских училищ, военно-морской медицинской академии и Гидрографического управления погибли 685 человек. Кроме них жертвами трагедии стали все дети, ученики ремесленного училища, члены семей офицеров, а также вольнонаемные работники Артиллерийского и Тихоокеанского управления ВМФ и другие лица, сумевшие погрузиться на баржу. Погиб также взвод курсантов Ленинградского военно-инженерного училища им. А. А. Жданова.

Если считать, что на барже было более 1200 человек, то погибло около тысячи. Но число жертв могло быть и больше, так как, по другим данным, на баржу погрузились 1500 пассажиров.

Судами «Орел» и «Селемджа» подобрано всего 240 человек.

Но большинство из спасенных, переживших трагедию на Ладоге, почувствовали болезненные последствия позднее — в виде различных хронических заболеваний, связанных с нервной системой, с сердечно-сосудистой деятельностью, с деятельностью легких. У двоих были ампутированы ноги.

Ладожская катастрофа, безусловно, относится к одной из крупнейших в истории мореплавания, и этим действительно сродни драме гибели «Титаника». За исключением того, что тогда судно тонуло в мирное время, море было спокойным, а на помощь гибнущим шло много других судов.

На Ладоге тоже тонуло мирное судно, но время было военное, на помощь рассчитывать почти не приходилось, поскольку летчики вражеской авиации бомбили и расстреливали тонущих людей, нарушая вечный и однозначный закон моря, требующий оказания помощи тем, кто терпит бедствие. Даже врагам, ибо честный противник не может убивать людей, попавших в беду.

Но если оставить в стороне непреодолимые силы стихии и бесчеловечные действия фашистов, то, безусловно, главной причиной трагедии баржи № 725 был человеческий фактор. К сожалению, история нашего Отечества изобилует примерами, когда тысячи жизней считались ничем по сравнению с кем-то поставленной целью, и трагедия на Ладоге не является исключением. Была поставлена задача отправить людей через озеро, и она была решена. Но какой ценой!

И видимо, такие трагедии у нас еще не скоро станут лишь страшным воспоминанием. Поскольку и по сию пору не изжито главное: за ценой не стоят одни, а расплачиваются, часто собственными жизнями, другие…

Эта глава — об аэростатах заграждения, которые были на войне.

«Аэростаты? — спросит иной читатель. — На войне? Не слыхал, да что им там делать, пузырям, наполненным водородом, гвоздем ткнешь — проткнешь, спичку поднесешь — сгорит, как факел…»

Да, уважаемый читатель, и все равно, несмотря на их уязвимость, они прикрывали от прицельного бомбометания фашистских бомбардировщиков более 20 крупных наших городов от Баку до Мурманска!

И прошли с ними боевую фронтовую службу почти 50 тысяч воинов-аэростатчиков. Почти армия! В этом очерке ветерана воздухоплаваения Александра Бернштейна рассказывается о противовоздушной обороне Москвы и раскрываются некоторые секреты: оказывается, своих, советских самолетов под Москвой мы потеряли больше, чем немцы — своих при столкновении с тросами аэростатов заграждения!

Эти факты ранее не обнародовались, но в секретных архивах содержатся такие сведения. Хотя лично я, как профессионал, военный, знал об этом и ранее…

В основе изложенных фактов лежат архивные документы Министерства обороны, беседы с офицерами, сержантами и рядовыми воинами, ныне пенсионерами, из этих частей, а также посещение автором частей АЗ ПВО Москвы в 1944–1945 годах.

Все документы еще 8-10 лет назад имели гриф «Секретно» и даже «Совершенно секретно». Время сняло эту тайну, и подробности публикуются впервые.

Советское правительство еще до войны рядом своих решений укрепляло противовоздушную оборону западных и юго-западных границ страны и особенно выделяло защиту Москвы, Ленинграда, Баку, Киева, Минска, Одессы, Риги и других городов, в основном приграничных, а также столиц наших республик. Для обороны столиц с воздуха был сформирован 1-й корпус ПВО, командиром которого был назначен и был всю войну генерал-майор артиллерии (впоследствии генерал-полковник) Д. А. Журавлев.

В состав корпуса на 22 июня 1941 года входили пять зенитных артполков — всего 576 орудий, один зенитно-пулеметный полк — всего 324 ствола, 1-й и 9-й полки аэростатов заграждения (АЗ), два зенитнопрожекторных полка — всего 318 прожекторов, два полка ВНОС — 580 постов наблюдения, 9 радиолокационных станций разведки самолетных целей РУС-1 (и РУС-2, что было тогда редкостью) и другие части (связь и т. д.).

1-му корпусу ПВО был оперативно подчинен 6-й истребительный авиационный корпус (командир — полковник И.Д. Климов), который состоял из 11 авиационных полков, — всего 387 самолетов-истребителей.

Силы были немалые, но это по штату, а фактически меньше. Боевая тактика ПВО по защите Москвы была запланирована еще до войны, была рассчитана и распределялась по видам вооружения. Истребительные авиаполки должны были базироваться в радиусе 120 километров от центра Москвы. Их задача — встреча и уничтожение в воздухе самолетов противника на рубеже 150–200 километров от столицы. Пояс огня зенитной артиллерии на уничтожение самолетов противника планировался в радиусе 30–35 километров от центра города, а также внутри этого пояса. В этом же поясе действовали световые поля прожекторов. На аэростаты заграждения возлагалась защита центральной части Москвы в радиусе около 8 километров, а также подступов к ней с западной, юго-западной, северо-западной сторон и прикрытие ближайших стратегических узлов.

1-й и 9-й полки аэростатов заграждения были сформированы в Кунцево на базе отдельных отрядов АЗ, вооруженных уже с 1934–1936 годов. Кадры в эти полки поступали из опытно-испытательного воздухоплавательного дивизиона, а также с офицерских курсов ПВО. Первым полком АЗ командовал подполковник П.И. Иванов, его заместитель подполковник Худинский, начальник штаба майор К.И. Зилле, инженер полка капитан В.М. Немцев. 9-м полком командовал майор Э.К. Бирнбаум, его заместитель батальонный комиссар Д. А. Зах-ватаев, начальник штаба майор Остроумов.