— У нас сейчас нет голода. А вы, молодой человек, если бы действительно пеклись о будущем страны, то не стали бы уродовать ее лицо своими отелями и площадками для гольфа и всякими там ночными клубами и игорными домами, которые наверняка собираетесь построить в будущем.

Конор встал и загасил сигарету.

— Здесь вы не правы. Лишь именно потому, что меня заботит будущее страны, я считаю необходимым дать возможность увидеть ее красоту людям, не имевшим счастья родиться здесь. У нас сказочная природа, волшебный климат, гостеприимный народ, и наша страна ни в чем не отстает по красоте от заморских далей с их пальмами и орхидеями. Но тем, кто едет к нам, нужны такие же хорошие отели и места для отдыха, какие они находят в других странах. И поскольку это мой бизнес, я хочу спросить вас, согласны вы, чтобы за вашими угодьями была выстроена площадка для гольфа?

Профессор изумленно смотрел на Конора.

— Согласен ли я?! У меня что, есть выбор? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду вот что. Если я не смогу разбить на этой земле поле для гольфа, я попросту не буду заинтересован в ней. В этом случае я продам ее тем, кто стоял следующим по списку среди желающих.

— Кому же?

— Английской фирме, которая планирует урезать свои расходы, построив здесь пуговичную фабрику. Вы когда-нибудь видели, как дымит пуговичная фабрика, профессор? А если их не устроит мое предложение, то следующими по списку были какие-то бандиты-немцы со своей строительной компанией. Им получить любое разрешение на любое строительство так же просто, как помахать кулаками. Теперь ясно?

— Пуговичная фабрика?! Строительная компания?! Да вы что, мистер Берк, шантажируете меня?

— Называйте как хотите, — невозмутимо ответил Конор.

— В таком случае вы можете поступать со своей собственностью как вам угодно, но я ни в какие сделки с вами вступать не буду. Впрочем, раз уж мы затронули эту тему и вряд ли еще когда-либо увидимся — во всяком случае, у меня такого желания нет, — то, быть может, вы ответите мне честно — это правда, что вы купили также еще и угодье Спеллейн?

— Спеллейн? Да. А у вас, профессор, хорошая разведка. От вас, похоже, ни одна новость не ускользает. И поскольку я вижу, вам интересно, то могу сказать, что думаю построить там дом.

— Всего один? А не улицу из коттеджей и небольшой мотель?

— Нет. Просто один дом.

— Для чего, позвольте узнать?

— Чтобы жить. Для чего же еще?

— Кому жить? Вам? А разве вы не живете в этом принадлежащем вам публичном месте, что находится на том берегу?

— Живу. Но здесь вы правы — это действительно публичное место. Человеку, когда он женится, — а я собираюсь, — нужен собственный дом. Поэтому я и приобрел Спеллейн.

— Понятно. Ну что ж, спасибо, мистер Берк. По крайней мере, вы были честны.

Профессор поднялся и тяжелой походкой направился к двери. Дойдя до нее, он обернулся и сказал, обращаясь к Кейт:

— Мы забыли о гостеприимстве, дочка. Ты простишь мне, я знаю, но тебе следует предложить нашему гостю чего-нибудь выпить.

С этими словами он вышел.

В комнате воцарилась тишина. Достав из буфета графин и стаканы, Кейт шепотом спросила:

— Зачем вы так жестоко с ним говорили?

Конор жестом дал понять, что не будет пить.

— Я выпью с профессором, когда он захочет составить мне компанию. Но что значит «жестоко»? Вовсе нет. Напротив, он даже получил удовольствие от этой беседы. Разве вы не заметили?

— Ничего подобного!

— Получил. В нем проснулся настоящий тигр, и он защищал свою любимую Ирландию от меня. Правда, по его глазам было ясно, что он и сам прекрасно понимает, что такие, как я, вряд ли способны довести Ирландию до беды.

— Слушая вас, можно было подумать, что такие люди, как вы, собираются сделать это как можно скорее.

— Что значит «скорее»? Давайте-ка заглянем в будущее. У нас, слава Богу, не диктатура и не полицейское государство, а торфяные разработки и заготовка сена вручную будут существовать и после нас, и ваш отец в глубине души прекрасно понимает это. И что еще более примечательно, несмотря на то что он скорее умрет, чем признает это, я склонен подозревать, что он знает, что мы с ним на одной стороне. Он, сохраняющий старые фольклорные традиции и древнюю гэльскую культуру, и я, старающийся привлечь туристов, — разве оба мы не делаем одно общее дело, пытаясь вывести нашу страну на передовой уровень?

— Надеюсь, это так, — вздохнула Кейт.

— А я это точно знаю. И в один прекрасный день профессор, быть может, и сам признает мою правоту. Кстати, не прокатитесь ли вы как-нибудь со мною в Спеллейн? Я нанял архитектора, который работает сейчас над чертежами дома, и мне бы хотелось услышать ваше мнение относительно выбранного места.

— У вас уже есть план дома? — удивилась Кейт. — А я думала, что пока вы только купили землю.

— Так оно и есть. Но, покупая землю, я не собирался медлить с постройкой. Быка надо сразу брать за рога. Так вы поедете со мной?

Кейт пребывала в нерешительности.

— Но… Я ничего не смыслю в постройке домов.

— Чепуха! Как любая женщина, вы прекрасно поймете, что нужно в доме в первую очередь. Воскресенье, скажем, вас устроит? Вы приедете к нам на ленч, а потом мы отправимся смотреть Спеллейн.

— Хорошо. Благодарю вас, — согласилась Кейт, не в силах отказать себе в сладком удовольствии провести с ним наедине полдня, хотя бы ценой того, что ей придется давать советы по благоустройству дома, в который он собирается привести другую женщину. Интересно, есть у него уже такая на примете? Кейт вдруг поняла, что совсем не хочет, чтобы такая женщина была.

Угодье Спеллейн располагалось в густо поросшем деревьями дальнем уголке озера, дробившегося здесь на небольшие заводи, вытянувшиеся в одну линию и напоминавшие нитку драгоценных камней. Примерно милю не доезжая до озера дорога уводила в сторону, так что добраться до места, где Конор предполагал построить дом, можно было, только оставив машину и пройдя к озеру лесом.

Само место оказалось сравнительно небольшой поляной, окруженной соснами, буками и грабами. Меж их стволов и колышащейся листвы проглядывало синим блюдцем озеро.

Они молча осмотрелись.

— Ну как? — спросил наконец Конор.

— Здесь очень мило, — ответила Кейт. — Но вам-то самому понравится здесь?

— А почему мне должно не понравиться?

— Потому что для вас это место могло бы показаться чересчур замкнутым… Эти деревья…

— А-а, понимаю. Вы думаете, я имею зуб против деревьев вообще. А если я скажу вам, что берусь за топор, только когда мне нужно расчистить место для сада или аллеи, как бы вы к этому отнеслись?