Конструкция так называемых “кресел” в вагончике не позволяла не только что “откинуться”, но даже и усесться поудобнее. Вагончик не был приспособлен для перевозки людей, зато супержилет мог устранять любые неудобства, в том числе имитировать эффект спинки кресла, так что Генар пребывал в относительном комфорте. В ногах у него лежал вещевой мешок. Генар пренебрежительно пнул носком сапога свои нехитрые пожитки. Можно подумать, он отправляется в заурядный турпоход, а не в путешествие длиной в шесть тысяч световых лет.

– Ублюдки, – раздался голос модуля в его голове.

– В чем дело? – спросил Генар-Хафун.

– Похоже, им доставляет особую радость откладывать все до последнего момента, – раздраженно сообщил модуль. – Мы, только что закончили переговоры по найму кораблей. А отбытие – через 10 минут. Эти сумасшедшие всегда тянут до последнего момента?

– Почему – “кораблей”? Разве корабль не один? – озадаченно спросил Генар-Хафун.

– “Не один”! – передразнил модуль. – С их точки зрения, для такой дипломатической шишки, как ты, необходимо не менее трех летающих ступок. Любой из их кораблей и так запросто может пристроить меня, а это, по-моему, самое главное. Но три! Ты можешь поверить? Это же целый флот по их стандартам!

– Может, им просто нужны деньги?

– Генар-Хафун, я знаю, как тебя забавляет любой лишний трансфер денежных сумм задирам, но, смею тебе заметить, деньги – это власть, деньги – это влияние, деньги – это эффект.

– “Деньги – это эффект”, – задумчиво повторил Генар-Хафун. – Ты сам это придумал, Скапел Эффранкуи? Это твой собственный афоризм?

– Дело в том, что жертвуя задирам дополнительные средства, мы вливаем горючее в механизм их экспансионистской оккупационной политики. Это уже не афоризм.

– Вот это да! Мы передали им технологию строительства Орбиталов. Разве это можно сравнивать с несколькими карточными долгами?

– Это совершенно разные вещи: мы передали им технологии, чтобы они сократили масштабы своих межпланетных завоеваний. И потом, я не говорю о твоих карточных долгах, несмотря на то, что они непомерны и немыслимы. И даже не говорю о твоей странной привычке постоянно повышать ставки. Я говорю только о стоимости найма на два месяца трех боевых крейсеров класса “Нова” вместе с командами.

– Ну и какого дьявола тебе нужно от меня? – возмутился Генар-Хафун. – Это самый быстрый способ доставить меня к месту назначения, что и нужно 00. При чем тут я?

– Ты бы мог отказаться.

– Мог бы. А потом бы ты целый год долдонил мне о том, что я не исполняю своих обязанностей перед Культурой, когда меня об этом просят.

– Это оправдание ты себе придумал заранее, я уверен, запальчиво проговорил модуль. Вагончик замедлил ход, и модуль отключился, презрительно щелкнув тумблером.

Вагончик прошел еще через несколько стен хабитата, затем вышел в оживленную индустриальную секцию, где во мгле возвышались скелетообразные корабли задир. Основания корпусов, точно диковинная коллекция позвоночных столбов с грудными клетками, торчали посреди взлетно-посадочной зоны. Вокруг громоздились замысловатые сооружения с еще более причудливыми каркасами опор и колонн, чем те, которые поддерживали хабитат. Монорельсовый фургон стал замедлять ход, пока не вошел в плавный поворот. Здесь он окончательно сбросил скорость и завибрировал.

Генар-Хафун вырос на Орбитале Культуры, где вибрировать, визжать и скрипеть могли только спортивные авто и механизмы, построенные любителями старины. Как правило, транспортные системы редко издавали какие бы то ни было звуки, разве что интересовались номером этажа или пожеланиями относительно музыки в салоне.

Вагончик, наконец, миновал поворот и въехал в новый гигантский ангар, где высились остовы недостроенных кораблей, подобные скелетам-призракам, окутанным саваном тумана. Вагончик понесся прямиком на острые пики ракетных носов и лезвия фезюляжей.

– “Ой-ей!” – взвизгнул спецжилет.

Рад, что это тебя так забавляет, подумал ГенарХафун.

– “Надеюсь, вы понимаете, что если мы сейчас врежемся, даже я не смогу предотвратить многочисленные ушибы и переломы!” – осведомился спецжилет, явно нервничая.

Если не можешь сказать ничего полезного, лучше заткнись, подумал Генар-Хафун.

Вагончик стрелой пролетел через наполненный туманом ангар, где помещались уже почти законченные корабли задир. Вагончик затрясло еще больше, замотало из стороны в сторону, он со скрежетом притормозил у подножия этих монстров. Жилет отвердел на всех частях тела, и был готов принять любой внезапный удар, но Генар-Хафун все равно чувствовал себя хуже некуда. Его внутренности сплющило под воздействием чрезмерной гравитации, голова кружилась, содержимое желудка просилось на волю. Вагончик лихо промчался через пару воздушных шлюзов – и выскочил у самого края оболочки хабитата, где располагались ячейки доков. Здесь царило освещение ранних сумерек, и несколько ярких звезд были ясно различимы на темном небе. В доках стояли, в основном, корабли задир, но присутствовали и две-три иноземные посудины: с некоторыми расами галактики задиры поддерживали дружеские отношения. Но, конечно, прежде всего привлекали внимание три гиганта-крейсера, и каждый напоминал пузатую бомбу из далекого прошлого, когда такие снаряды сбрасывались на противника еще с планеров. К округлым корпусам кораблей, как ростры на триумфальную колонну, было приварено всевозможное металлическое оружие еще более ранних эпох: палаши, ятаганы, мечи и кинжалы. Эти монстры занимали почти все свободное пространство. Вагончик еще раз резко свернул и – устремился к ним.

– “Суда называются “Мешкорез II”, “Ужас-Пика” и “Клятва на Клинке””, – объявил жилет, когда фургон вновь притормозил и черные тела кораблей, похожие на очень разъевшихся акул, проступили сквозь вездесущий туман.

Мило, подумал Генар-Хафун, подхватывая свой вещмешок.

Обшивка крейсеров носила следы множества повреждений, корабли явно были ветеранами. Тонкий узор линий, проступавший светлой паутиной по всему корпусу среднего корабля, несомненно являлся следом от удара плазменного бластера – даже ГенарХафун, не слишком разбиравшийся в таких вещах, определил это без труда. На его соседе справа Генар увидел шрамы, похожие на круги, расходящиеся по воде. Эти отметины, равно как и четкие прямые борозды на последнем из троицы, указывали на то, что корабли когда-то подверглись обстрелу из каких-то уже вовсе неведомых Генару орудийных установок.

Конечно, корабли задир, как и суда любой достаточно развитой цивилизации, имели систему самовосстановления. Отметины умышленно не были затерты, – на боевые способности корабля они практически не влияли, но считалось, что корабли вправе носить эти свидетельства воинской доблести, добытые в бою. Поэтому, когда дело доходило до ремонта обшивки, система восстановления умышленно затягивалась. Тем самым задиры лишний раз и весьма наглядно демонстрировали возможности и славное прошлое своего флота.