домой. Заверган согласился, ему то без разницы, что там у неё, да и не трудно передать за неё отчеты, главное из-за этой задержки не попасть под Нашествие, иначе с работы могут уволить.

Путь в темноте, – подумал Заверган, – Освещаемый моим инструментом, с помощью которого я двигаюсь. В книгах каких-то древних народов была такая сказка про Данко, где он освещал путь своим сердцем, которое он вырвал, чтобы вывести идущих за ним людей. А у меня вот чейрокинибус. И эта машина вовсе не моё сердце.

Завернув на повороте и проехав метров двадцать, он увидел на обочине человеческий силуэт, кто-то явно голосовал. Он замедлил ход, и когда свет фар охватил стоящего на обочине, он понял, что это была девушка. Он тяжело вздохнул, остановил машину рядом с ней, и открыл двери. Она оказалась весьма симпатичной на вид, и с интересом заглянула в автобус.

– Будем знаться! – сказала она нежным голосом, – Можно?

– Нужно, – ответил Заверган.

– Но у вас же рейс другой… ой, и кондуктора нет. Что же вы, оплату сами принимаете? Я думала, что водители чейрокинибусов полностью погружены в управление.

– Я вас бесплатно повезу, не волнуйтесь. Вообще, голосовать на трассе стало давно бессмысленно, и даже опасно, можно под Нашествие попасть, не дождаться, пока кто-нибудь остановится. Куда едем?

– Мне нужно в Сахарный район.

– Отвезу, не проблема.

Она пробежала своими тоненькими ножками по ступенькам, и присела на переднее сидение, рядом с Заверганом.

– Никогда не думала, что водители могут разговаривать.

– А я не такой как все.

– В каком смысле?

– Я интроспектор. Но не волнуйся, – он перешел на «ты», – У меня шлем, защищающий от интроспекционных волн.

– Да я и боюсь, я сама такая же, как и ты. Меня, кстати, Бэлла зовут.

– Меня Заверган.

Они проехали мимо поворота к депо, и Заверган направился в Сахарный район, который находился в противоположном направлении от места его последнего старта. Ехать было далеко, и местами попадался лес, который уже почти вырубили. За окном мелькали фонари, деревья, с желтыми опадающими листьями, шумел ветер, капал мелкий дождь, и стоял мороз.

– Заверган, – сказала она, – а что ты думаешь о интроспекции… ну, как о явлении. М?

– Я думаю, в этом нет ничего плохого, просто система, сами люди сделали из этого недостаток и угрозу для общества, подгоняя под рамки очередной эпохи развитой цивилизации. Ну а ты что думаешь?

– Я полностью согласна. Но, я думаю, интроспекторы это те – кто вышел из-под контроля системы, и никаким образом не поддаются её попыткам подчинить и настроить.

– Интересная теория. А что ты думаешь о том, что интроспектор оказывает какое-то негативное влияние на тех, кто поддается Настройке? Я лично думаю, что это что-то сродни внушению или самовнушению… Ну, как в анекдоте, где зритель сорвал выступление духового оркестра, поедая в первом ряду перед музыкантами лимон.

– Ха-ха-ха-ха, – она залилась звонким девичьим смехом, от которого у Завергана выступил румянец на щеках, – этот анекдот достаточно описать, его и рассказывать не нужно.

– Это очень старый анекдот, – сказал он.

– Всё гениально – просто, – сказала она весело.

– А ты слышала о том, что с конца 19-го и начала 20-го века произошло много открытий, причем слишком резко для предыдущих темпов развития?

– Нет, я хоть и интроспекторша, но не читаю.

– Интроспекторша, – Заверган прыснул.

– Что такое?

– Смешно звучит.

– А, ну да, ха-ха.

– Я больше по языкам, я училась на лингвиста. Хоть у нас все страны объединились, и стали единым государством на планете, всё равно остались массы, что используют языки, на которых они общались до этого объединения.

– Я однажды пробовал переводить свои стихи на английский, но как-то не очень хорошо получилось.

– Для этого мы и учимся на переводчиков, чтобы переводить красиво, – она подмигнула ему кокетливо, – Но пока у нас всякие вводные курсы, причём интересные. Жаль, не всем…

– У каждого своя мотивация.

– Если бы так… Большинство движутся по накатанной, и делают то, что им сказали когда-то давно, развиваются в соответствии с Настройкой.

Заверган вспомнил свою сегодняшнюю мысль, где он рассуждал про путь, и озвучил ей её.

– Как интересно, – сказала она восторженно, – тебя бы переводить на другие языки!

– Думаю, скоро в этом не будет потребности.

– Ну, нам предстоит опасная работа, общаться с вышедшими из-под контроля Настройки людьми, которые переходят в этом состоянии на свой родной язык. Мы ещё не преодолели того поколения, которое знало свой родной язык.

– Я вот пробовал выучить английский до разговорного уровня, но просто пропадает мотивация учить слова.

– У меня иногда тоже пропадает желание учить слова или ещё что-то такое, я просто махаю рукой. Обычно это желание вскоре возвращается.

– Я больше увлекаюсь психологией.

– Что типично для интроспекторов. Моё уважение!

Они ещё долго общались, и обоим явно нравилось общение, но дорога не вечная, и конечная остановка прибыла быстрее, чем угас интерес, когда воображение каждого развивало многие свои мечты, желания, ситуации.

– Вот и моя остановка. Заслужила твоё, – поблагодарила она, Заверган нажал кнопку открытия дверей, и они выбежали наружу, – Я рада, что ты меня подвез. У тебя не будет из-за этих проблем?

– Не волнуйся, мои проблемы – были выбраны мною не просто так. Я справлюсь.

– Добился, – сказала она очень редкую форму благодарности, и обняла его, на прощание поцеловав в щеку. Заверган замер у дверей чейрокинибуса, а она уже кокетливо убегала. Он колебался. Менять ли свой путь в неведанное? Менять! – подумал он, и побежал за ней, оставив транспорт открытым.

– Подожди, – крикнул он, догнав её, и схватив за запястье.

– Что-то забыл? – спросила она, улыбнувшись.

– Да… у тебя выпала визитная карточка.

– Правда? Где?.. Постой… У меня же нет никаких визиток!

– Ха-ха, но как же мне тогда тебе позвонить?

– А-а, вот о чем ты… Пиши мой номер.

Она продиктовала ему номер своего телефона, они ещё раз крепко обнялись на прощание, и разошлись в разные стороны. Заверган сел в свою машину, которой он управлял, а Бэлла пошла домой своим ходом, своими желаниями, беззащитная, хрупкая, покачивая бедрами, и волосы вздрагивали в такт её шагов.

Когда Заверган ехал в депо, он знал, что получит очередные выговоры от начальства, в частности от стоящего на четвертой ступени выше Рэя, но это ничто, по сравнению с тем, какие эмоции он сегодня испытал. Мой путь изменился, – подумал он, поворачивая руль, – Я больше не двигаюсь продиктованными мне маршрутами, я больше не наблюдатель, который не может наблюдать за рамками доступного обзора. Может быть, эта встреча что-нибудь изменит. А может быть и нет,