аккуратно положил на приборку.

– Настоящие Мальборо. Неплохо, смотрю тут живете.

– Неплохо, – согласился водила – главное, клювом не щелкать, да? А у вас как там… в Москве?

– Ну… не так кучеряво.

Водила кивнул, как будто этого и ожидал. Он был явно не русским, кавказцем скорее, хотя говорил без акцента.

– Долго ждать еще?

– Сейчас подъедут.

Словно отзываясь на слова водилы, во двор, через старую, полукруглую арку медленно вкатился серебристый, вальяжный Мерседес…

– Они?

– Да. Шеф прибыл…

Я вышел из Волги, навстречу мне, из Мерседеса – с переднего пассажирского высадился амбал, подошел вплотную. Я поднял руки, он меня охлопал, наткнулся на пистолет. Я достал обойму и передал ему, тот кивнул.

Теперь из Мерседеса высадился среднего роста человек с умным, проницательным лицом и живыми глазами, явно еврей. Ничего криминального на вид в нем не было. На лацкане пиджака – депутатский значок.

Амбал показал рукой – иди. Я подошел к Мерседесу, его пассажир протянул мне руку.

– Александр Владимирович?

– Он самый

– Меня зовут Игорь Иосифович. Вы хотели меня видеть?

– Вас или нет – не знаю. Кого-то, с кем я мог бы поговорить относительно гибели генерала Щекуна.

– Значит, меня.

– Поговорить бы…

– Давайте, поговорим…

Игорь Иосифович посмотрел на своего телохранителя.

– Дима, организуй. И посмотри, что там в магазине…

…

Стол накрыли прямо на багажнике Мерседеса – пятисотая модель, даже не знаю, сколько такая может стоить. В основном все принесли из магазина. Никогда не думал, что в обычном советском магазине – может быть балык. Наверное, и покупатели, которые годами в нем покупают – тоже не подозревают, что в нем есть балык.

Вместе с сотрудниками магазина – продукты принес лично директор. Вот, говорил я вам, что мент должен реагировать на преступление на инстинктах, как собака – а сейчас я смотрел на весь этот разгул спекуляции и коррупции в советской торговле, которая давно уже была не советской, и ничего кроме усталости не испытывал. Лицемеры мы. И я в том числе.

– Мне молока, – сказал я, – только что чуть не пришибло…

Два еврея посмотрели на меня… с какой-то жалостью. Директор магазина тоже был еврей… правда, старый, уже пенсионного возраста. «Захожу я в бакалею, сыра нет, одни евреи…»

– Ладно… вы, дядя Гера, идите… – сказал Игорь Иосифович, – жарко тут, еще плохо станет. Идите, а мы тут… потолкуем…

Мы проводили директора магазина взглядом…

– Какой человек… – сказал Игорь Иосифович. – Еще сталинские времена запомнил. Лучший магазин в городе.

– Ну, не по ассортименту, верно?

Игорь Иосифович деликатно усмехнулся.

– Ну, какой сейчас ассортимент? Но пустые полки – дядя Гера тоже никогда не оставлял и не оставляет. Хоть бычки в томате – но лежать будут.

– Вы считаете, это нормально?

Игорь Иосифович снова иронично усмехнулся.

– Нормально… ненормально… вы же понимаете, все зависит от того, что считать нормой. У вас, например, считай, уже свободный рынок… Ельцин дал людям свободу. Раньше за спекуляцию можно было в тюрьму, а теперь мы, получается, чуть ли не герои. Страну кормим.

– Балыками…

– И балыками. Вот вы – часть общества и я тоже. И мы едим балык. Так в чем дело?

Я отпил молока, прямо из бутылки. Вкусно.

– А дело в том, что ситуация давно вышла за грань нормального. Вот вы как считаете – когда милиция и бандиты вместе конвои гоняют на Россию с жратвой, а Верховный совет Украины организует бандитские формирования, чтобы этому помешать, это как – нормально? Я не говорю о перестрелке на границе.

Игорь Иосифович внимательно смотрел на меня.

– Это вопрос? Или вы уже знаете ответ на него?

– Я догадываюсь, что ответ на этот вопрос – для каждого свой, так?

Игорь Иосифович посмотрел в сторону заднего двора магазина. С ломаной тарой и переполненным мусорным контейнером.

– Знаете… я расскажу вам кое-что про дядю Геру. Его сюда на пенсию спихнули… Он без работы не может … а так он работал выше. Намного выше. Как и мой отец… Так вот, как то раз отцу позвонили и сказали, что завтра у него будет ревизия. Внезапная. Недостача – полмиллиона. Кстати сказать – от десяти тысяч уже могли расстрелять. И времени – только ночь. Отец позвонил дяде Гере, тот поверил под честное слово, ночью, две машины с товаром перекинул, под честное слово. Отец потом перекрутился… все отдал. Это было в конце семидесятых… Андропов тогда уже искал концы в Днепропетровске…

– Хотите сказать, что у нас, легавых своя жизнь, а у вас, торгашей – своя? Это так. Но не совсем. Это раньше вас хоть как-то, но защищало государство. Даже при том, что вы его систематически обворовывали. Но это тогда. А сейчас ваш Верховный совет создал незаконное вооруженное формирование. Которое не останавливается перед тем, чтобы убить работника милиции – и знает, что ничего за это не будет. Завтра, когда тут будет либо Карабах, либо Вуковар – все ваши бабки, схемы, благодарности, кто кого и когда выручил, все это будет стоить не больше плевка. И всем – заметьте, всем – будет уже плевать, кто все это устроил и кто в чём виноват. Понимаете?

Игорь Иосифович помолчал, осмысливая услышанное. Потом спросил:

– Что конкретно вам нужно?

– Мне нужно найти убийц генерала Щекуна. Кем бы они ни были, и кто бы ни отдал этот приказ. И мне нужна помощь в этом. Поможете – хорошо. Нет – справлюсь сам.

Игорь Иосифович смотрел на меня с какой-то грустной иронией.

– Вам-то это зачем? Я хоть за деньги рискую, а вы?

– Я… а знаете, я – за страну.

– Какую?

– Да неважно, какую. Неважно как она называется, главное то, что если убивают милиционера и дело заминают – то значит, что страны уже нет. А я хочу, чтобы она была – страна. Понимаете, о чем я?

Игорь Иосифович долго молчал, смотря на меня, потом достал потрепанную записную книжку, начал переписывать номера с разных страниц на отдельную.

– Что это?

– Это для вас. Номера разных людей в Киеве, которые могут быть вам полезными. Я дам вам свою визитку, не теряйте. Придете в Киеве по этим адресам, найдете этих людей, покажете мою визитку – они сделают для вас все, что в их силах. Если нужны будут деньги – обратитесь к человеку, который записан как банкир. Он все устроит…

Сказать, что я был рад – нет, радоваться тут было нечему. Но я понимал, что здесь, по факту – стена. И пробить ее можно только одним способом.

Игорь Иосифович