— Совершенно верно. — Матвей слегка напрягся. Быть сыном главы могущественной межпланетной корпорации «Кольцо» непросто. Много лет в Академии ему приходилось доказывать своим однокашникам, что несмотря на принадлежность к одному из самых знатных и богатых семейств Солнечной, он — нормальный парень, такой же курсант, как они. К счастью, в «Беллоне» его происхождение мало кого волновало — там больше ценились боевая выучка и личное мужество. Однако губернатор Марса — человек как раз того круга, в котором знатность рода и размеры личного состояния характеризуют собеседника наилучшим образом.

Но Иван Аристархович не стал расспрашивать Матвея о том, как развивается бизнес его отца. Его явно интересовало другое.

— Ergo, — ввернул он кстати подвернувшееся латинское словцо, — и Андрей Львович Гумилев, основатель «Кольца», тоже из ваших предков?

— Да, — кивнул Матвей. — Поэтому почти все мужчины в нашем роду занимаются терраформированием. А меня привлекла стезя военного. Впрочем, это тоже фамильное…

— Ага! А все же, осмелюсь спросить, поэт Гумилев — тоже ваш родственник? — осведомился глава семьи Петровских с академическим прищуром.

— Николай Степанович мой пра-много-раз-прадедушка!

— Я поражен! — Иван Аристархович, похоже, был действительно поражен; по крайней мере он откинулся на спинку и безвольно опустил руки вдоль тела. Словно бы осмысливая несусветную новость.

— Что же, ваш предок, поэт Гумилев, как мне представляется, был достаточно знатен? — наконец спросил он.

— О нет! Нет! Сам Николай Степанович — из семьи провинциальных приходских священников, о чем более чем красноречиво свидетельствует сама фамилия Гумилев. Кстати, знаете ли вы, что в те времена ударение в этой фамилии ставили на первый слог, поскольку фамилия эта происходила от латинского слова «humilis» — «смиренный»? Между тем, мой далекий предок Николай Гумилев не слишком жаловал свою фамилию в юности. И от всех требовал, чтобы ударение ставили на третьем слоге. Так, по его мнению, было значительно аристократичнее…

— Но ведь Николай Гумилев был дворянином, не так ли?

— Да-да! Был! Дворянином во втором поколении! Его отец при отставке был произведен в статские советники, это гдето между полковником, по-старому надворным советником, и генерал-майором — разумеется, действительным статским советником…

— Уж это-то мне известно, молодой человек! — махнул рукой Иван Аристархович.

— Прошу меня простить, — учтиво сказал Матвей. — В общем, отец Николая был военно-морским доктором… А его мать — Анна Ивановна — сестрою капитана первого ранга Львова. Море соединило эту пару — точно так же, как нас с моей Анной соединил космос.

Матвей со значением посмотрел на свою невесту. Та покраснела и опустила свои пушистые, красиво загнутые кверху ресницы.

— Постойте-ка, Матвей… А Львовы — это не те, которые родственники Милюковых? И которые, согласно геральдической легенде, имели одного общего предка — татарского мурзу Милюка? — блеснул эрудицией Иван Аристархович.

— Те самые! Между прочим, знаете ли вы, что Милюковы и Львовы породнились вторично через брак?

— Знаю, как не знать!

— И что Милюковы принесли в качестве приданого село Слепнево Бежецкого уезда Тверской губернии?

— Знаю! Село это, кажется, было сохранено Львовыми и перешло в конечном итоге к матери поэта. Не об этом ли селе поэтесса Ахматова вспоминала, когда писала о вашем предке?

— Браво, Иван Аристархович! Браво! — не в силах сдержать восхищения, воскликнул Матвей. — Вам ведомы такие подробности, о которых я сам узнал совсем недавно и по воле случая!

— Рад хоть чем-то потрафить молодежи… Я уж привык — ничем вас не пронять! — глаза Ивана Аристарховича радостно блестели.

Выждав момент, Матвей удовлетворенно кивнул Анне — мол, все идет по плану!

Та была на седьмом небе от счастья. Шутка ли дело — не прошло и получаса, а между ее возлюбленным и ее дорогим папочкой, любителем путешествовать по замшелым генеалогическим деревьям, уже установилось отменное взаимопонимание!

Звякнул колокольчик на двери. В гостиную вкатилась электронная домработница.

Поднос, стоящий на ее плоской голове, служил ложем для красивого, с золотистой корочкой пирога, источающего ароматы корицы и подогретого меда.

— Ну наконец-то! — всплеснула руками Наталья Артуровна. — А я уж думала, он никогда не поспеет!

И, водрузив пирог в центре стола, она принялась его резать — вдумчиво и с любовью. Лишь легкая дрожь кисти выдавала ее волнение по поводу присутствия гостя.

Волновался и Иван Аристархович.

— Итак, Анна упомянула, что у вас ко мне есть важный разговор, — сказал он с легкой дрожью в голосе.

От неожиданности у Матвея пересохло во рту. Однако он коекак совладал с собой.

— Да, разговор у меня имеется. Точнее даже — просьба.

— Просьба? — удивленно произнес Петровский. — Вот как?

Матвей встал из-за стола. И, глядя в глаза Ивану Аристарховичу, твердо, словно присягу, произнес:

— Я прошу руки вашей дочери. Руки Анны.

Анна вспыхнула и закрыла лицо ладонями.

Наталья Артуровна застыла как статуя, с широким ножом в руках. Лезвие ножа было густо облеплено вязкой лимонножелтой сладостью.

Иван Аристархович нахмурился. Сжал руки в кулаки. Зачемто закрыл глаза. Словно бы там, внутри себя, надеялся найти правильные слова для ответа.

— Насколько я понимаю, вы хотите жениться на Анне? — наконец переспросил Иван Аристархович, не то страшась, не то надеясь, что произошла какая-то ошибка.

— Да, я хочу жениться на Анне. И чем скорее — тем лучше!

— И вам нужно мое благословение?

— Да. Ваше и Натальи Артуровны, — подтвердил Матвей.

— В таком случае… В таком случае можете считать, что оно… оно у вас есть!

А потом было много счастливых слов, бессвязных монологов и надежд на счастье.

В тот же день Анна подарила Матвею… золотое кольцо с изумрудом из пещер Ио!

Тем самым изумрудом, который чудом избежал пиратской конфискации, пребывая в накладном контейнере Анечкиного скафандра! Второе такое же кольцо, только поменьше, сделали по ее заказу и для нее самой.

— Обожаю изумруды, — сказала Анна, любуясь изысканным камнем. — Почему-то запомнила, что древние майя называли изумруд «зеленым льдом»… По-моему, очень точно.

— Вообще-то, по правилам, это я должен подарить тебе колечко, — смущенно сказал Матвей.

Хоть лейтенант Гумилев и не был восторженной девушкой, он глаз не мог отвести от подарка.

— А ты мне еще подаришь… Во время венчания! — подмигнула Анна.