Согды, почтительно склонившиеся при его появлении, услышав приказание, стремительно разбежались в разные стороны. Слуги быстро притащили ковер и пестрые подушки и разложили на террасе между колоннами.

Фейзавл опять поднял руку с выкрашенной красной краской ладонью, и слуга подал ему корзинку. С торжественным видом Фейзавл вынул из нее красную розу на длинном стебле и оранжевый плод граната. Держа их перед собой, как большую драгоценность, Фейзавл медленными шагами направился к Будакену:

– Премудрейшая и прекраснейшая Рокшанек, дочь князя этого города, украшающая светом своих добродетелей землю, посылает тебе по случаю твоего приезда пожелания благоденствия и прибыли в делах и говорит тебе: «Добро пожаловать!» – При этом Фейзавл схватил руки Будакена, вложил в них розу и гранат и отступил назад под защиту ставших около него воинов.

Будакен проворчал Спитамену:

– Ты здесь бывал, не знаешь ли, что я должен с этим делать? Съесть, что ли?

– Нет, отдай своему слуге, и пусть он стоит рядом и держит в руках, как чашу, переполненную водой.

Будакен повел бровями, взглянул на Хоша, и тот стал позади князя, держа на вытянутых руках розу и гранат. Будакен мрачно молчал.

Спитамен обратился к Фейзавлу:

– Скифский князь Будакен благодарит и просит рассказать, почему ему присланы роза и гранат.

– Княжна Рокшанек желает, чтобы князь так же процветал, как прекраснейшая роза, и чтобы прожил счастливо столько же лет, сколько зерен внутри граната.

Будакен громко захохотал:

– Всем расскажу в нашей степи, что я похож на розу и буду жить четыреста лет. – Он добавил: – Я очень хочу увидеть вашу княжну Рокшанек. Я тоже поднесу ей подарок, который будет достоин ее красоты и добродетелей.

Глаза Фейзавла метнули взгляды по сторонам, и он сказал, указывая медленным, величественным жестом на ковер:

– Пойдем сперва туда, на ложе отдыха, и погрузимся в сладостный разговор, возвышающий наш разум и наши души.

Будакен и Фейзавл сели на разных концах ковра.

Сзади Фейзавла стали сотник, слуга с зонтиком и несколько вооруженных юношей.

Фейзавл начал обычными вопросами:

– Здоров ли, князь? Толст ли твой нос?[82]Сильны ли, как всегда, твои мышцы? Свободно ли дышит твоя грудь?

– Благодаря твоей милости я дышу так же хорошо, как и мудрая «правая рука» правителя города.

Фейзавл поднял золоченую палку – подошли слуги и опустили на ковер медные подносы. На них лежали горой лепешки, сушеный виноград, миндаль, фисташки и медовые соты.

Голый невольник с костяным кольцом в ухе принес большой, покрытый мхом и плесенью глиняный кувшин. Старик слуга с желтой повязкой вокруг головы и в широкой полосатой одежде вытащил из-за пазухи стопку медных чашек, вложенных одна в другую, вытер их концом своего синего шерстяного пояса, ножом сбил смолу, облепившую горлышко кувшина, вытащил деревянную пробку и разлил в чашки темное густое вино.

Затем старик взял полную чашу вина, слил с нее несколько капель на свою сморщенную левую ладонь и подал чашу Будакену. Одновременно он слизнул вино с левой ладони и прищелкнул языком. То же самое он повторил, передавая другие чаши Фейзавлу и скифам. Все поняли, что если разливающий старик пьет первый, то в чашах нет яда и вино можно пить без опасения.

Фейзавл взял чашу обеими руками и, подняв глаза кверху, воскликнул нараспев:

– Пусть хранит Ахурамазда великого царя царей, нашу землю и всех почитающих высочайшего! – И он выпил одним духом всю чашу.

Будакен наблюдал, что делает Фейзавл, и старался повторять его жесты. Выпил вино – оно было душистое, сладкое и крепкое.

Будакен стал задавать вопросы:

– Как здоровье царя царей? Где теперь великий, непобедимый правитель Персии?

Фейзавл развел руками:

– Вы, саки, достойные и мудрые доители кобыл, живете в беспредельных степях, так что все новости приходят к вам через год. Про какого царя царей ты спрашиваешь? Если про великодушного Дараиавауша,[83]то его уже нет – его призвал к себе на небо Ахурамазда; где его семья – неизвестно: или погибла, или – еще хуже – обращена в рабство Двурогим злодеем. Выпей еще этого вина – оно пролежало в земле много лет и потому стало густым, как мед.

– Что же случилось с царем царей, какие несчастья могли обрушиться на него? – продолжал расспрашивать Будакен.

– Что можем мы знать здесь, в маленьком городке, на границе с соленой пустыней! Мы должны тихо молчать и ждать приказаний великих людей, которые правят нами. – И Фейзавл скромно опустил глаза.

– Но сатрап Бесс? Наверное, он жив и правит по-прежнему Бактрией и Сугудой?

– Ты, я слышал, кажется, хочешь проехать в Мараканду?

– Да, я проеду в Мараканду, к сатрапу Бессу. Он звал меня к себе как гостя еще год назад.

Фейзавл покачал головой:

– Ты совсем ничего не знаешь, что произошло. Сатрапа Бесса уже нет. Великому создателю этого мира благоугодно было сделать Бесса царем царей, возложить на него царскую тиару[84]и передать ему жезл правления всей Персии. Теперь не так легко и просто приехать в Мараканду в гости к Бессу.

– Если Бесс стал царем царей, то, вероятно, потому, что он полон справедливости, – сказал Будакен. – Царь должен помнить и исполнять свои обещания. Я думаю, что Бесс не забыл двух жеребцов, сыновей славного Буревестника, полученных им от меня в подарок, и вспомнит, что звал меня навестить его.

Фейзавл стал говорить сладким, вкрадчивым голосом:

– Теперь царь царей находится в Мараканде и строго охраняется: никому не разрешается въезд в город без особого вызова и письменного приказа за печатью. Не лучше ли тебе отдохнуть здесь, в этом городе, и переждать, пока мой гонец съездит в Мараканду с письмом и просьбой разрешить тебе приехать? Тогда ты свободно проедешь в Мараканду – она ведь теперь новая столица всей Персии.

Будакен уже выпил несколько чаш сладкого вина. Хотя он был очень силен, но вино разгорячило его, и слова Фейзавла показались ему оскорбительными и обидными.

– Мы, саки, – народ свободный и не состоим на службе ни у сатрапа Бесса, ни у царя царей. Мы живем где хотим; если не понравится, снимаем свои шатры, грузим их на телеги[85]и уходим к другим колодцам. Ты думаешь, что сможешь нас задержать в этой глиняной ловушке, полной клещей и скорпионов, и послать в Мараканду донесение, что Фейзавл один, без войска, только своей мудростью и хитростью взял в плен непобедимого князя Будакена и двадцать свободных скифов? Ты ошибаешься, Фейзавл, и, верно, забыл походы Афрасиаба. Эй, воины, приведите мне моего коня! – закричал Будакен. – Я посмотрю, как ты со всеми своими воинами попробуешь задержать Будакена, который один уводил целые караваны согдов!