Мы еще не подъехали, а меня уже ослепил блеск ее зубов. Вот так она улыбалась.

Как только я открыла дверь, собравшись просто пройти мимо них, дорогу мне преградил сам Козловский.

– Ты где была?

– Тём, вот этот… – Светка направляет палец на Тимура, – приехал за ней, и они уехали. Около часа назад. Я тебе сразу же позвонила.

В следующий раз, когда она под окнами караулить будет, я к ней даже не подойду.

– По какому поводу собрание жильцов? – перевожу взгляд на Светку, не жалея для нее улыбки. – Светуль, следишь за мной? Я польщена.

– Нужна ты мне.

– Была бы не нужна, ты бы не следила. Ладно, стойте тут. Не буду мешать. Тимур, жду звонка.

И не прощаясь двигаю к подъезду.

– И куда ты с ним ездила?

Здесь холодно или у меня просто мурашки от этого голоса?

Второе, наверное.

Нет времени врать самой себе, Козловский за спиной.

– В кафе. А что?

– Ничего.

– Раз мы в вопросы играем, теперь моя очередь: ты почему дома? На работе скучно стало и ты решил со Светкой поболтать?

Если скажет да, то ему придется идти пешком. Из лифта я его вытолкну, а сама буду по этажам кататься.

– Встреча раньше закончилась, – хмурится Козловский.

– Надеюсь, не после звонка твоей подруги?

– На ее звонок я не ответил.

Видимо, идти пешком Артёму не придется.

Его ответ мне понравился.

Но об этом я буду думать потом.

– Зря не ответил. Девчонка, наверное, расстроилась. Пожалеть не хочешь? Смотри, еще парочка отказов с твоей стороны, и кто будет подъезд охранять? Подумай о безопасности других жильцов. Кто проследит за ними, если не Светка?

– Все сказала? – рявкает он. – Я услышал. Теперь слушай меня: пока живешь в моем доме, ни с кем общаться не будешь. Поняла?

– Мы так не договаривались.

– Сейчас договорились. А теперь вызывай лифт. Мне кто-то ужин обещал.

- Грозный у тебя дядька. – мычит в трубку Тимур, явно насмехаясь. – В угол, надеюсь, не поставил?

Я прикрываю в комнате дверь, и падаю на кровать. В угол? Не смешно даже. Меня и правда готовить заставили. Не силой, конечно, никто не держал пистолет у моего виска, и не угрожал, типа, не начнешь кашеварить, вышибу мозги. Нет. Козловский – хитрый засранец. Он меня на понт взял, а я повелась, как глупая дура.

Я честно старалась не упасть в грязь лицом, и не разгромить всю кухню, в попытке нарезать огурец. Слезы были, куда без них, но ревела я не от отчаяния, всему виной - злой лук. Козловский наблюдал, но не вмешивался. Наверно, с ножом в руках и красным носом, я не была похожа на того человека, которому помощь нужна. Скорее, на маньяка – мясника.

В конце концов я справилась, и когда перед подачей решила попробовать на вкус только что приготовленную пасту, поняла – мы покойники.

Есть можно, конечно, если у вас желудок сделан из железа, и вы не боитесь, что он ржавчиной покроется.

В красном море нет столько соли. А от количества перца потемнело в глазах. Желание немедленно выкинуть в мусорное ведро этот шедевр росло с каждой секундой.

Случайность спасла меня.

Вернее, телефонный звонок. Артем отошел к своему ноутбуку, а у меня появился шанс сделать все, чтобы маменька от стыда сквозь землю не провалилась за то, что ее непутевая дочь до сих пор готовить не научилась.

Я все съела.

Давилась, слезы вытирала от вкуса этой гадости, но ела.

Так Козловский точно не докажет, что у меня руки из одного известно места растут.

Парень хоть и остался голодным, но лучше так, чем под капельницей. Сутки прошли, а мне до сих пор плохо.

- Он не мой дядя. Тимур, у тебя что-то срочное? Я неважно себя чувствую. Хочу поспать.

- Может, вечером поспишь? – протягивает он. – Надо встретиться и пару моментов обсудить. Несколько очень важных моментов.

Встретиться?

Сегодня?

После слов Козловского, что пока я живу в его квартире, мне запрещено с кем-то общаться? Ну, вот зачем он мне так сказал? Все мысли спутал. Теперь я сама не понимаю, чего хочу. Стать актрисой, моделью – мечта. Ради этого мне пришлось обмануть родителей и переехать к Артему. И, когда до заветной цели осталось несколько маленьких шагов, появляется Козловский. Он не обещал мне золотых гор, почку или кучу детей, он просто улыбнулся. Той самой улыбкой, от которой я в подростковом возрасте с ума сходила. И все. Помутнение рассудка.

Влада тронулась умом.

Что теперь делать?

Ведь хотелось послушаться. Сделать так, как он сказал. До меня вдруг дошло, что я ему небезразлична. Не будет же Артем просто так мне что-то запрещать. У любого поступка есть причина. Артем не хочет, чтобы я общалась с Тимуром потому что…

Чертова надежда.

Ведь знаю, что сама все додумала, но надеяться не перестаю.

Если откажу Тимуру, возможно, потом пожалею об этом. Артем же и правда почку мне не предлагал. Значит, и приказывать не имеет права.

- Хорошо. – быстро отвечаю, пока еще могу здраво мыслить. - Скинь адрес. Я приеду.

- Отлично. Если плохо себя чувствуешь, выпей таблетку. Не хочу, чтобы ты умерла на моих глазах.

Чего?

Идиот, что ли?

Раз сто я пожалела, что согласилась встретиться. От тошноты я готова была залезть под кровать и начать писать прощальное письмо. К счастью, Артема дома не было, и он не видел моих мучений. К сожалению, мне пришлось рыться в его комнате в поисках таблеток.

Судя по всему, он совсем недавно ограбил аптеку.

Появилась мысль, что купил он это все, после моего приезда. Наверно испугался, вспоминая, как ел котлету.

В любом случае, мысленно я его благодарила. Через час я уже была похожа на человека, с мертвецки бледным цветом кожи.

Козловский застает меня в коридоре, когда я пыталась натянуть на ногу кроссовок.

Поднимать голову было сложно, поэтому я просто поздоровалась с его ботинками.

- Куда-то собралась?

Ох, черт.

Кажется, действие таблеток закончилось. Просроченные, что ли?

- Ага. – Ик. – На город хочу посмотреть. Давно не видела.

- Что у тебя с голосом?

Его заботливый голос мне не нравится только потому, что секунду назад он таким не был. От этого мне становится еще хуже. Если он меня не отпустит, то я точно испорчу его дорогущие ботинки. Оно ему надо?