Теперь Сантос понял, где слышал этот голос.

— Посылаю команду, чтобы арестовать его, так, патрон?

Сантос молча кивнул. Он знал, что Себастьян Лараби уже в Париже, но ему нужно было время на размышление.

— О'кей, посылайте, — распорядился он и закрыл за Мадзантини дверь. Потом подошел к окну и застыл, глядя в пустоту. Новость его ошеломила. Как мог Себастьян Лараби оказаться замешанным в убийстве хозяина «Бумеранга»? Его размышления прервала коротенькая мелодия, уведомив, что он получил послание по электронной почте. Сантос уселся перед экраном и посмотрел, что пришло. Тинкер прислал материал для идентификации отпечатков пальцев.

Ребята из отдела криминалистики даром хлеб не ели, все сделано по высшему разряду: дактилограммы четкие, готовые для использования. Сантос перебросил их на свой жесткий диск и вышел на сайт Объединенной автоматической системы идентификации по отпечаткам пальцев. Следователи нью-йоркской полиции имели прямой доступ к базам данных ФБР и к этому их подразделению тоже. Золотая жила: более семидесяти миллионов человек, взятых на заметку, арестованных или получивших приговоры на территории Соединенных Штатов. Сантос начал с отпечатков, оставшихся на рукоятке боевого ножа. Ввел данные, нажал на поиск, база данных была проверена со сверхзвуковой скоростью. Выскочила иконка:

Match not found.[13]

Первый выстрел мимо.

Второй он запустил дактилограмму, найденную на длинном окровавленном осколке зеркала — орудии, которое, совершенно очевидно, послужило для убийства «татуированного». На этот раз Сантосу повезло больше. Не прошло и секунды, как программа дала ответ. Отпечатки принадлежали… Себастьяну Лараби! Сантос лихорадочно запустил ту, что на кие, попросив сравнить ее с предыдущими. Не прошло и секунды, как на экране появилась фотография молодой женщины. Сантос дрожащими руками увеличил карточку и стал читать:

Фамилия: Никовски.

Имя: Никки.

Родилась 24 августа 1970 года в г. Детройте (Мичиган).

Состоит в разводе с Себастьяном Лараби.

В 90-х годах Никки не раз привлекалась за мелкие кражи, вождение в нетрезвом состоянии, курение наркотиков. Ее ни разу не посадили, но она заплатила бесчисленное множество штрафов и провела немало часов, выполняя принудительные общественные работы. Последний привод датировался 1999 годом. После этого года она стала держать себя в рамках.

Сердце Сантоса учащенно забилось.

«Теперь-то в какую еще историю ты вляпалась, Никки?!»

С таким-то досье всю вину мгновенно переложат на нее. По счастью, все карты на руках у Сантоса. Действуя ловко и осторожно, он может спасти любимую женщину и раз и навсегда избавиться от Лараби.

Отложив в сторону все, что можно было поставить в вину Никки, он стал тщательно собирать улики, свидетельствующие против Себастьяна Лараби: телефонный звонок в участок 911, отпечатки пальцев на орудии преступления, билет на самолет в Париж, который можно квалифицировать как бегство.

Картина получилась впечатляющей. Оснований вполне достаточно, чтобы убедить судью в необходимости подключить к поискам скрывшегося преступника Интерпол. Чтобы подлить масла в огонь, он продумает, в какие газеты стоит дать информацию, тщательно отберет ее и поделится с журналистами. Состоятельный человек, спасающийся бегством в Париж после того, как он совершил убийство в злачном месте. Журналюги обожают такие истории. Лараби, ничего не скажешь, элита, принадлежит к старинному респектабельному нью-йоркскому семейству, но в наши кризисные времена люди, держащие в своих руках экономические вожжи, перестали быть неприкасаемыми. Вот уже второй год луддиты воюют против Уолл-стрит. Не один раз сотни манифестантов, запрудив Бруклинский мост, блокировали движение. Возмущение среднего класса растет и набирает силу по всей стране.

Времена меняются.

Те, кто держит власть сегодня, завтра могут ее и не удержать.

Кто такой на данный момент Себастьян Лараби? Убийца в бегах, и ничего больше. Приказ о его аресте отдан. Поймать его ничего не стоит.

Париж

18-й округ

Себастьян вышел из отеля и пошел по улице Жюно в сторону площади Пекер. Стоял конец октября, но лето, как видно, договорилось об отсрочке. На террасах кафе туристы и жители Монмартра подставляли лица и руки теплым солнечным лучам.

Себастьян не замечал тепла и солнца, он неотступно думал о сыне. Возникновение у них на пути романтического отеля в деревенском садике окончательно сбило его с толку. Он оказался на неизвестной ему территории и чем дальше углублялся в нее, тем яснее понимал, что им с Никки грозит опасность. А поскольку он не мог понять, откуда она придет и в чем будет состоять, очень нервничал. Он постоянно оборачивался, проверяя, не следят ли за ним. Вообще-то не должны бы, не тот случай, а там кто может поручиться?

На площади он подошел к банкомату, чтобы снять деньги. И получил по своей «Black Card» две тысячи евро, максимум, который выдал ему его банк. Спрятав деньги в бумажник, Себастьян направился к станции метро «Ламарк-Коленкур» — он заметил ее по дороге из аэропорта. Вход в метро с типичными для Монмартра двумя лестницами слева и справа напомнил ему фильм «Амели», который они с Камиллой смотрели на DVD. Он купил книжечку и подошел к карте, чтобы найти станцию «Барбес-Рошешуар». Она находилась на стыке 9-го, 10-го и 18-го округов и была всего в нескольких остановках. Охваченный нетерпением, Себастьян не стал дожидаться лифта и пустился бегом по винтовой лестнице, которая вела к платформе, расположенной на двадцатипятиметровой глубине. Сел на первый подошедший поезд в направлении к «Мэри-д'Исси», проехал две остановки, на «Пигаль» перешел на линию 2 и спустился на «Барбес-Рошешуар».

Вот она, эта станция, где был похищен его сын…

Себастьян вместе с потоком пассажиров дошел до касс, выстоял длинную очередь и спросил, показав фотографию Джереми и видео, которое сбросил себе на мобильник, не может ли кассирша чем-нибудь ему помочь. Может быть, она видела Джереми?

— Нет. Ничем помочь не могу. Обратитесь в полицию, месье, — последовало в ответ.

Он не отступал, но вокруг было так шумно, и столько народу стояло в очереди за билетами! Дело было не в том, что кассирша не хотела помочь Себастьяну, просто она слишком плохо знала английский и не могла понять, что от нее нужно, нервничала, потому что волновалась очередь. Кое-как соединяя чужие слова, она старалась дать понять Себастьяну, что в последние дни не было никаких особых происшествий, кроме обычных мелких краж.

— No aggression, sir! No aggression![14]— повторяла она.

Поняв, что никакого толку от нее не добиться, Себастьян поблагодарил девушку и стал подниматься на эскалаторе к выходу.