«Барбес»…

Выйдя на улицу, Себастьян оказался в Париже, совершенно не похожем на привычные картинки. Ни одного прохожего в берете с багетом под мышкой, ни одной булочной, ни одного магазинчика с сырами, которые должны были бы попадаться на каждом шагу. Париж Эйфелевой башни, Париж Елисейских Полей остался неведомо где, а Себастьян стоял в многонациональном Париже, шумном и разноцветном, который напомнил ему нью-йоркский melting-pot.[15]

На тротуаре один прохожий обогнал его, чуть ли не прижимаясь к нему боком, другой толкнул, и он вдруг почувствовал осторожно шарящую руку.

«Воришка!»

Себастьян резко дернулся вбок, не желая, чтобы ему обчистили карманы, но тут же попал в объятия торговца сигаретами, который стал совать ему под нос красные с белым пачки:

— «Мальборо»! «Мальборо»! Три евро! Три евро!

Опять пришлось метнуться в сторону, чтобы от него отвязаться. Себастьян перешел на другую сторону, но и там творился тот же цирк. Улица кишела продавцами контрабандных сигарет.

— Легендарный «Мальборо»! Три евро! Три евро!

И ни одного полицейского до самого горизонта.

Под козырьком остановки с металлическими колоннами наземного метро Себастьян заметил газетный киоск. И снова достал из кармана фотографию сына, чтобы показать продавцу.

— My name is Sebastian Larabee. I am American. This is a picture of my son Jeremy. He was kidnapped here two days ago. Have you heard anything about him?[16]

Киоскер, родом из Северной Африки, вот уже тридцать лет держал газетный киоск на перекрестке Барбес-Рошешуар. Он был воистину памятью квартала и благодаря туристам выучил английский, на котором говорил свободно.

— Нет, месье, я ничего не слышал об этой истории.

— Are you sure? Look at the video,[17]— умоляюще произнес Себастьян, протягивая киоскеру телефон, на который он записал видео с похищением Джереми.

Киоскер протер стекла очков полой рубахи и снова водрузил их на нос.

— Экран слишком маленький, почти ничего не разглядеть, — пожаловался он.

— Посмотрите еще раз, прошу вас!

Народу на перекрестке сновало много. Крик, шум, суета. Себастьян то и дело получал толчки в бок. Сгрудившись у входа в метро, толпа продавцов с лотками заняла все пространство перед газетным киоском. «„Мальборо“! „Мальборо“! Три евро! Три евро!» От их крика лопались барабанные перепонки…

— Сожалею, но мне ничего сказать по поводу этой истории, — сказал киоскер, возвращая Себастьяну мобильник. — Оставьте свой номер телефона. Я спрошу у Карима, моего помощника, может, он что-то слышал. В понедельник он закрывал киоск.

В благодарность Себастьян, достав пачку купюр, вытянул пятьдесят евро и протянул киоскеру. Но у того тоже была гордость.

— Уберите ваши бумажки, месье, и никому не показывайте их в этом квартале, — посоветовал он, кивнув подбородком на разношерстный люд, что толкался вокруг киоска.

Себастьян протянул ему свою визитную карточку, подчеркнув на ней телефон мобильника и написав имя и возраст сына.

— Если похищение было заснято, — снова заговорил киоскер, — охранники в метро должны быть в курсе.

— А где здесь ближайший полицейский участок?

Киоскер скептически покачал головой.

— Участок есть на Гут-д'Ор, в двухстах метрах отсюда, но там сидят не самые любезные люди, каких вы можете встретить в столице.

Себастьян снова поблагодарил его, закивав головой.

Да, конечно, сейчас не было никакого смысла идти в полицию. Он решил вернуться в гостиницу, но тут в голове у него мелькнула новая идея.

«„Мальборо“! „Мальборо“! Три евро!»

Внизу, возле эскалатора метро, продавцы сигарет наверняка толкутся день и ночь. Где найти лучшую точку обзора и быть в курсе всего, что происходит? Информацию, скорее всего, нужно искать у них, а не в полицейском участке!

Себастьян решительным шагом направился к метро, замешавшись в толпе постоянных жителей квартала и редких туристов, которые забрели сюда, странствуя по Монмартру.

«„Мальборо“! Три евро!»

На ходу продавцы сигарет распахивали куртки, соблазняя своими коробочками с плохим табаком. Они не были агрессивны, скорее навязчивы и бесцеремонны. Еще удручало их количество, их громкие крики, хотелось выбраться из этой клоаки как можно скорее. Но Себастьян доверял своей интуиции.

«„Мальборо“! Три евро!»

Он вытащил из кармана фото Джереми и помахал им. Он уже привык показывать его фотографию.

— Have you seen this boy? Have you seen this boy?[18]

— Отвали, парень! He мешай работать!

Но Себастьян упорно продолжал свой путь, шагая по тротуару перекрестка Барбес-Рошешуар, показывая фотографию сына каждому торговцу сигаретами. И уже готов был отказаться от поисков, как вдруг услышал у себя за спиной негромкий голос:

— This is Jeremy, isn't it?[19]

Себастьян обернулся на голос, который спросил:

— This is Jeremy, isn't it?

— Yes! That's my son! Have you seen him?[20]— спросил он, преисполнившись надежды.

Человек, окликнувший Себастьяна, стоял среди торговцев сигаретами. Чистая рубашка, пиджак, аккуратно подстриженные волосы, поношенные, но отлично начищенные ботинки. Несмотря на низкопробную работу, человек старался выглядеть достойно.

— My name is Youssef, — представился он. — I'm from Tunisia.[21]

— Have you seen my son?[22]

— Yes. I think so. Two days ago…[23]