Я приказал в моем присутствии содрать кожу с великого множества мятежников и покрыть ею стену, из их голов и останков я приказал сложить пирамиду. Некоторые были заживо замурованы, другие распяты или посажены на кол вдоль стены. И наконец, я увел царя в Ниневию, где приказал и с него содрать кожу и развесить ее на городском укреплении».

— Похоже, этот не шутил! — заметил Виетрикс.

— Его последователи тоже. Ассирийские цари проявили больше жестокости, чем наши. Это были большие любители убийства и насилия…

* * *

Прошли царствования Салманасара, Тиглатпаласара Второго. Этот последний написал на одной стеле:

«Я царь, который от восхода до заката солнца поверг в бегство всех своих врагов».

— И он же, — вмешался Нафтали, — превратил Израиль в данника Ниневии.

— Верно, но при Саргоне, основателе новой династии, спустя некоторое время царство Израильское было раздроблено, и его жители уведены в рабство[53].

— Как случилось, что ваш Бог оставил вас в то время? — спросил Виетрикс Нафтали.

— Скажите лучше, — ответил старик, — что Израиль оставил своего Бога. Союз был расторгнут, жители стали поклоняться золотому тельцу, взгляды мужчин обращались лишь на девушек, а взгляды девушек — на украшения. Могу напомнить вам кое-какие доводы, которые пророкам нравилось приводить на эту тему.

— Конечно, — согласились Фалазар и Виетрикс.

— «…дочери Израиля надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах, — оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их; в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки, серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки, светлые тонкие епанчи и повязки, и прозрачные покрывала, которые они носят летом…»[54]

— Как я понимаю, в Израиле царило кокетство, — заметил Виетрикс.

— В этом есть и своя польза, поскольку продажность одной из самых прекрасных дев среди дев двух царств, Эсфири, позволила облегчить рабство моих соплеменников в Ниневии. Посвященная несколькими опытными старцами в премудрости любви, долгие месяцы умащавшая свое девственное тело благовониями, отполировав по еврейским рецептам свои груди, бедра и живот, она могла добиться любви любого всемогущего владыки, сколь изощренным бы он ни был.

— После многих великих завоеваний и очередной победы над мятежным Вавилоном, Саргон был убит, — продолжал Фалазар. — Его власть унаследовал Синах-хериб.

* * *

— О нем, — вмешался Нафтали, — у нас в Иудее тоже сохранилось воспоминание. Он выступил против нашего царя во главе огромной армии. Ужас царил в осажденном Иерусалиме. Царь Езекия пошел в храм и стал молиться:

«Господи Боже Израилев, сидящий на херувимах! Ты один Бог всех царств земли. Ты сотворил небо и землю. Приклони, Господи, ухо Твое, и услышь; открой, Господи, очи Твои и воззри, и услышь слова Сенаххирима, который послал поносить Тебя, Бога живого. И ныне, Господи, Боже наш, спаси нас от руки его, и узнают все царства земли, что Ты, Господи, Бог один»[55].

Этот мелкий шантаж помог как нельзя лучше. После того пророк Исаия ко всеобщему изумлению объявил, что не войдет Синаххериб в город. «Сказал мне Господь: “Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего”».

И действительно ассирийское войско поразила чума. В течение нескольких дней погибли двести тысяч человек. Синаххериб снял осаду.

— Увы, — подхватил Фалазар, — против нас, взбунтовавшихся по обыкновению после смерти предыдущего царя, властитель Ниневии преуспел больше…

* * *

Война Синаххериба против Вавилона была самой жестокой из всех, которые перенес этот город. Два века спустя здесь еще живы в памяти картины истребления. Возможно, это разрушение было угодно богам, чтобы позднее Навуходоносор придал городу гораздо более внушительный и великолепный вид, какого не знала его история.

Вот у меня тут есть некогда произведенный в Ниневии краткий обзор дворцов с надписями, описывающими победу Синаххериба.

Итак, Вавилон взбунтовался, и все племена с юга и севера пришли ему на подмогу. Цель восстания — уничтожить завоевателя, угрожавшего поработить все царства. Это было последнее усилие.

«Все эти народы, — говорит Синаххериб, — пришли из Вавилона, объединившись против меня. Подобно несметным полчищам саранчи, что распространяются в долине, чтобы опустошить ее, они ринулись на меня. Пыль из-под их ног напоминала осеннее дождевое облако, затянувшее простор небес, скрыв то, что было передо мной. На берегах Тигра они выстроились в ряды и постановили попытать счастья оружием. Я доверился нашим богам — Ашшуру[56], Нергалу, Набу, всем богам-покровителям Ниневии. Я молил о поддержке против неисчислимого врага, наступавшего на меня. Боги услышали мою молитву, они оказали мне свое покровительство. Я облекся в броню и шлемом покрыл свою голову. С сердцем, исполненным гнева, я взошел на свою самую высокую боевую колесницу, ту, что сметает неприятеля. Я взял в руки могучий меч, вверенный мне богом Ашшуром. И тогда я бросился, подобно огню пожирающему, на все эти мятежные армии, подобно Раману, богу наводнений. Я наступал на свою жертву, чтобы уничтожить ее, и сеял ужас среди моих противников. Разразилась битва; вскоре я поколебал их сопротивление и расшатал их стойкость. Мои атаки сломили армию мятежников. Полководцы в отчаянии отступили».

Этот милейший Синаххериб слегка преувеличивал, — заметил Фалазар. — На самом деле не было достигнуто никакого решающего успеха. Только благодаря предательству одного военачальника, которому он дал груду золота и множество драгоценностей, наша армия, захваченная врасплох, однажды ночью оказалась в его руках.

«На мокрой земле плавали в крови, как в реке, оружие и конская упряжь: боевые колесницы раздавили все — тела и отдельные члены. Я складывал трупы солдат, как трофеи, обрубая их конечности. Я косил, как сухую траву, тех, кого взял живым, и в наказание отрезал им кисти рук».

Именно тогда этот беспощадный монарх принял решение о разрушении Вавилона.

«Во втором походе я стремительно направился в Вавилон, в который вошел без боя; я нагрянул, подобно буре, и прошел по нему, как ураган! Город и его храмы я разрушил до основания и предал огню. Крепости и дома богов я снес и опрокинул в канал… И чтобы в грядущие времена никто не мог вспомнить даже местонахождения этого города, я затопил его водой!..»