Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но если Марта находится здесь уже почти четыре месяца, то ведь может оказаться, что отец ребенка все-таки не Виктор, а кто-то из местных.
– Бадди, мы почти все время жили под одной крышей?
– Да.
– А что насчет мужчин? Я с кем-нибудь встречалась?
– Да с кем бы ты встречалась? – всплеснула руками Бадди. – Какому-нибудь дурню неотесанному я бы в твою сторону даже взглянуть не дала. А знатные кавалеры, наподобие Генриха, такими как ты на завтрак закусывают, – она недобро погрозила в воздух своим кулачищем. – Хотя... была у меня мысль, когда разбогатеем, прикупить тебе документы, что ты дочь какого-нибудь мелкого разорившегося усопшего баронета, и выдать тебя замуж за достойного господина.
Вот тебе на... Какие Бадди планы вынашивала.
– Но я тебе об этом даже говорить пока не хотела.
– Почему?
– Да потому, – атильда отчего-то насупилась. – Видела я, что в недавнем прошлом обожглась ты. Напрямую ничего мне не говорила, только намеками. Но я такие вещи чувствую – был у тебя мужчина да предал. Вот поэтому и не хотела я тебе пока душу бередить разговорами о замужестве.
Марта даже и не знала, как эту информацию истолковать. Может, Бадди все это показалось? А если нет? Неужели мужчина, который предал – это Виктор? Выходит, там, в земном мире, между ними произошло что-то нехорошее? Как это ужасно – ничего не помнить. Как же Марте хотелось поскорее восстановить в памяти этот выпавший, но такой важный фрагмент жизни.
– Бадди, говорят, есть артефакт, который отменяет действие Стиуса. Ты про такой слышала?
– Слышала, разумеется, – Бадди задрала нос, показывая, что есть тут сведущий человек, которому все обо всем известно. – Альс – клык тороунской акулы. Редчайшая вещь.
– Сможешь достать?
– Постараюсь.
– Для меня это очень важно, – Марта посмотрела на Бадди с надеждой
Та, польщенная этим красноречивым взглядом, пообещала:
– В лепешку разобьюсь. Подниму все свои связи.
Глава 22. Тот еще праздничек
После обеда Бадди поехала в ближайший к замку городок – Клостен, чтобы прикупить себе и Марте кое-что из вещей. Речь пока шла не о новом гардеробе, приобретение которого пронырливая атильда умудрилась вменить в обязанности Генриху, а о вещах первой необходимости.
– Завтра тебе уже можно будет вставать с постели, а надеть будет нечего, – пояснила она свою спешку.
Марта была рада, что осталась на какое-то время предоставлена сама себе. Ей нужна была передышка. Хотелось собраться с мыслями. Она лежала в кровати, положив ладони на живот, и думала о малыше.
Как это странно и непривычно, что в ней живет новая жизнь. У Марты будет ребенок? Она все еще не могла привыкнуть к этой мысли. Она совершенно к этому не готова. Марта категорически не планировала беременность на ближайшую перспективу. Она сочувствовала девочкам, которые по глупости залетели, и им приходилось совмещать, работу, учебу и уход за малышом. Она поражалась их мужеству и никогда даже не пыталась примерять их долю на себя. Но... никогда не говори никогда. Где-то там, под ее пальцами бьется крохотное сердечко. Похоже, Марта, у тебя уже нет выбора.
Она закрыла глаза и прислушалась к ощущениям – хотела уловить хоть какой-то признак, сигнал от своего малыша. Как жаль, что пока она ничего не чувствовала. Хотя нет – чувствовала. Воображение рисовало кроху, и тихая нежность заполняла грудь. У Марты будет ребенок!.. Захотелось зареветь. От радости, от безысходности, от щемящего чувства, мешающего дышать.
Но реветь она не стала. Она, Марта Берт, сильная. Она справится. Вместо того, чтобы заливать слезами подушку, она поднялась с кровати. Голова не кружилась, и слабости практически не ощущалась – какие чудеса творят лекарства Ламмерта.
Марта направилась в ванную комнату. Это были целые хоромы. Вместительная купальня – почти бассейн. Рукомойник, блестящий начищенной медью. На тумбе из резного дерева – целая стопка чистых полотенец. Здесь в ванной особенно отчетливо ощущалось, насколько Генрих богат.
Марта умылась холодной водой, а потом уставилась в зеркало. Давно она не видела себя вот так – в полный рост. Испытания последних месяцев не сильно отразились на внешности. Выглядела Марта вполне сносно. Не красавица, конечно, хотя. Виктор как-то обмолвился (то ли шутил, то ли всерьез), что она дьявольски приковывает мужской взгляд. Да и в древних рукописях действительно упоминалось, что величи часто обладали особой привлекательностью. Но, как говорится, не родись красивой. Не приковывала бы Марта мужские взгляды, так может, сейчас и не было бы у нее таких проблем.
Она отошла от зеркала на пару шагов и окинула себя взглядом с ног до головы. Невольно обратила внимание, что немного похудела. Тонкая шелковая сорочка (интересно, откуда взялась?) болталась на ней свободно. Марта развернулась боком и натянула на животе ткань, пытаясь разглядеть, насколько сильно она округлилась. Однако особого «округления» не заметила. В ней опять зародились сомнения, где и когда она забеременела. Если в земном мире, то значит, сейчас она на четвертом месяце, а разве на четвертом месяце не должен немного выпирать животик?
Хотя, это, возможно, у кого как. Марта вспомнила, что у однокурсницы Наташи, как раз у той, которой она сочувствовала насчет незапланированной беременности, до шестого месяца ничего не было заметно – никаких изменений в фигуре.
Как жаль, что под рукой не было интернета. Марта почти ничего не знала о том, что должно происходить в организме будущей мамы. Ну, не планировала она пока. Вот и не интересовалась. Нет, какое-то представление у нее, конечно, имелось. Но оно основывалось в основном на сериалах и книгах, и сводилось к токсикозу. Если героиню какой-нибудь книги тошнит по утрам и тянет на солененькое – значит, беременна. Этих знаний было катастрофически мало.
Кстати, о токсикозе. К счастью, похоже, Марту миновала эта участь. Она не замечала у себя подобных симптомов. Хоть тут повезло.
Следующее утро стало лишним доказательством, что беременность Марта переносит неплохо. Никаких неприятных ощущений с момента пробуждения до момента, когда она вышла из своей комнаты, не было. Только здоровый аппетит. И шла она как раз заглушить чувство голода – на завтрак. Генрих пригласил ее
