передо мной тарелку, на которой дымится яичница с беконом. Истинный завтрак в духе дядюшки Сэма. Молчание угнетает, и я пытаюсь снова нащупать ниточку упущенного рассказа.

– Спасибо большое! Выглядит превосходно

– Пожалуйста

Я беру вилку и начинаю есть, как бы между прочим возобновляя разговор

– Агнесс, а разве Дэймон живет здесь ни с Йеном?

Украдкой наблюдаю, как тяжело дается женщине молчание. Однако очевидно рекомендации, полученные по телефону, не позволяют ей что-либо говорить

– Нет, мисс. Мистер Рэй живет один. Кстати, вот и он.

В этот момент в гостиную заходит Дэймон. На его лице следы бессонной ночи, волосы растрепанны, а одежда помята и выглядит несвежей. Он бросает мимолетный взгляд на меня и обращается к женщине

– Положи мне завтрак и можешь быть свободна, Агнесс. Пока твоя помощь больше не нужна. – он чеканит каждое слово и на ходу скидывая куртку, говорит через плечо

– Я в душ. Буду через десять минут.

В воздухе повисает напряженная пауза, нарушаемая лишь звоном посуды, пока Агнесс накладывает еду для Дэймона.

– Почему он такой…такой…грубый – мне хочется как-то подбодрить женщину, сама не понимаю почему, но чувствую вину за холодность Рэя к человеку, который ради него прилетел на другой материк.

Агнесс натянуто улыбается

– Нет, он не грубый, милая. Он просто… несчастный.

На этой ноте она вежливо прощается со мной, кладет снятый фартук на стол и уходит.

Я остаюсь в одиночестве, задумчиво ковыряя вилкой яичницу.

– Почему ты не ешь? – вздрагиваю от неожиданности. За собственными размышлениями не замечаю, что Дэймон вышел из душа и уже спускается по лестнице вниз. Невольно задерживаюсь на нем восхищенным взглядом. С мокрых волос капает вода, оставляя на обнаженной груди влажную дорожку. Он одет лишь в полотенце, которое неприлично сексуально обнажает косые мышцы живота и заставляет пошлые мысли галопом носится в голове. Я даже забываю, что минуту назад сердилась на него.

– Мия, ешь! – его приказной тон возвращает меня из мира грез в реальность

– Я уже наелась

– Когда твоя тарелка будет пуста, тогда я разрешу тебе закончить завтрак.

Ну это уже наглость. Я демонстративно отодвигаю от себя тарелку и с вызовом смотрю на него

– Да неужели? Ты знаешь, что крепостное право отменили в 1861 году. Так что извини, твое разрешение мне не требуется.

– Мия!

Я жестом останавливаю его

– А если ты будешь продолжать попытки контролировать меня, то я сейчас же собираюсь и еду домой.

Дэймон стискивает зубы, но примирительно добавляет

– Это не контроль, а забота

– Мне так не кажется, – последнее, на что я соглашусь, раз я все же нахожусь на его территории – это еще и подчиняться его требованиям.

Я убираю свою тарелку в мойку и включаю воду

– Что ты делаешь? Там внизу есть посудомойка, ее загружает Агнесс

– Я в состоянии убрать за собой сама

Дэймон раздраженно фыркает

– Ты специально это делаешь

Выключаю воду и поворачиваюсь к нему, сложив руки на груди

– Что?

– Сопротивляешься мне. Споришь, противоречишь, подначиваешь.

– Я понятия не имею о чем ты.

Дэймон сидит ко мне спиной, но после моих слов разворачивается на стуле в мою сторону

– Ты все время споришь. Кстати – он указывает на меня рукой – Почему ты не воспользовалась вещами, которые я тебе купил

– Ха! – мой смех выходит более нервозным, чем следовало

– Твои подборки эротического белья не соответствуют моему дресс-коду

– А мое белье значит соответствует?

– Более чем

– Вот видишь! – Дэймон раздражен – Даже здесь ты поступаешь в своем стиле

Я не собираюсь так легко сдаваться. Злодей он, а не я.

– А каков твой стиль, Дэймон?

– О чем ты? – он возвращается к своему завтраку

– Ты привозишь меня к себе, а сам исчезаешь, оставив меня одну на всю ночь

Дэймон хмыкает

– Я сделал это для твоего же блага

Его недомолвки бесят меня все больше и больше. Обхожу барную стойку и сажусь напротив него, чтобы смотреть прямо в глаза

– Твое благородство какого-то сомнительного происхождения. Я сразу и не поняла, что ночь в одиночестве, в чужом доме – подарок.

Дэймон отодвигает пустую тарелку и поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Чувствую, что он насмехается надо мной

– Если бы я остался этой ночью с тобой, ты бы не выспалась. А я обещал, что ты отдохнешь

Поверить не могу, что он серьезно

– А ты спросил у меня, хочу ли я этого?

Дэймон хмурится, не спеша встает со своего места и подходит ко мне

– Неужели? Тебе не понравилось спать на огромной кровати? – он подходит вплотную и смотрит на меня сверху вниз. Мышцы на обнаженной груди напряжены, он до неприличия красив. Я стараюсь держаться непринужденно, хоть и понимаю, что самообладание стремительно покидает меня

– Нет, там было слишком холодно.. и пусто

Он опускает руку мне на плечо и спускает рубашку вниз. Потом касается губами шеи и начинает спускаться вниз, слегка прикусывая кожу зубами.

Это последняя капля моего терпения. Я выгибаюсь всем телом ему на встречу и откидываю голову назад, предоставляя полную свободу действия.

Губы Дэймона скользят к груди и обратно, пальцы торопливо расстегивают пуговицы рубашки

– Знаешь, – он на секунду отстраняется и окидывает меня затуманенным взглядом

– Я беру свои слова обратно. Ты чертовски сексуально выглядишь в моей одежде. Но снимать ее – слишком долго. Он одним быстрым движением разрывает ворот рубашки, пуговицы сыплются на пол, но он не обращает внимания. И вот я перед ним обнаженная по пояс.

– Теперь мы на равных, – он поднимает меня и сажает на стол, раздвигая ноги в стороны и устраиваясь между. – хотя нет. Под полотенцем у меня ничего нет, а ты все еще в моих трусах

– Твои шутки сейчас не уместны

Я ощущаю легкое смущение, когда он откровенно меня разглядывает, и пытаюсь интуитивно закрыться

– Что ты делаешь? – Дэймон убирает мои руки, поднимает их над головой и опускает меня на спину назад, прямо на стол, аккуратно придерживая за талию, и одновременно подтягивает ближе к себе.

– Никогда не закрывайся от меня, тебе нечего стесняться. У тебя прекрасное тело

Я чувствую, как напряжен его член под полотенцем,