– Возбуждена, то и дело плачет, – хмуро сказал он. – Утром пришла акушерка, так Моника ее выгнала. – Он посмотрел трагическим взглядом.

– Все обойдется, вот увидите. – Джессика взглянула на его заваленный бумагами и папками стол. – Может, передадите мне самые неотложные дела и уйдете на час-другой? Мне вечером нечего делать, и я не прочь задержаться и поработать. – Ей нужна была любая работа, лишь бы не думать о своем. Короткая дорога до офиса оказалась пыткой: перед ней все время стояло лицо Кольта.

– Вы ангел. – Рассел слабо улыбнулся, всем своим видом показывая, какой он несчастный. – Просто ангел. Я вас не стою.

– Я знаю. – Она криво улыбнулась.

Переделав кучу работы, Джессика ушла из опустевшего офиса после девяти, падая с ног от усталости. Дома не захотела возиться с ужином, но заставила себя съесть бутерброд и выпить молока и сразу рухнула в постель.

Она проспала два часа и проснулась, понимая, что видела во сне Кольта, но не могла вспомнить сон. После этого она спала урывками и окончательно проснулась в шесть часов. Приняла горячую ванну, чтобы избавиться от боли, оставшейся после тревожной ночи.

В следующие дни сценарий повторялся: работа и еще раз работа, позднее возвращение, беспокойная ночь, сны, в которых присутствовал высокий мрачный мужчина с холодным красивым лицом.

Тем не менее в субботу, когда Рассел позвонил в девять утра, она была уже на ногах.

– Джесс? – Рассел говорил тем же тоскливым голосом, что и всю неделю, в стиле «надо продолжать жить любой ценой». – Эту ночь мы опять не спали.

– Да ну? – Сходил бы в клуб, враждебно подумала она.

– Слушайте, хочу попросить вас об огромном одолжении. Я не стал бы беспокоить, но это очень важно. Конечно, эту неделю вы работали за двоих…

– Рассел, говорите, в чем дело.

– Мы с Моникой сегодня собирались пойти на прием, очень полезный в деловом отношении. Помните проект Кантаны? Старина Кантона был очень доволен нашими результатами, и сегодня он дает прием в «Дауфорде». Там будут все. Видите ли, Моника не в состоянии пойти. Вы не могли бы составить мне компанию?

Ни за что! Она не выдержит светского приема. Джессика отчаянно старалась подыскать подходящую причину для отказа.

– Извините, Рассел, но сегодня я не могу.

– Джесс, ну пожалуйста! На такой прием надо идти с партнершей, а в некоторых областях бизнеса вы сильнее меня. Это не надолго. – Последовала многозначительная пауза, и, хотя он явно ее умасливал, Джессика ощутила некое чувство вины. – Я вам это возмещу – отгулами или деньгами, как захотите. У вас были планы на вечер?

– Да нет. – Позвонить Кэрол, которую вчера выписали из больницы, и пораньше лечь спать – разве это планы? Она положила трубку с чувством, что ее обвели вокруг пальца.

Джессика достала из шкафа платье кофейного цвета, которое купила для выхода с Кольтом. Это вызвало болезненные воспоминания, но ничего другого у нее не было для столь торжественного случая.

В зеркале отразилось бледное лицо, глаза – озера страдания, и к мрачному выражению лица добавилась легкая краска стыда: насколько она помнила синьора Кантону, он не придет в восторг от того, что к нему на прием идут как на казнь.

Часом позже она вышла из такси под руку с Расселом и ступила на ковер пятизвездочного отеля. Они с трудом пробрались сквозь толпу в вестибюле и вошли в банкетный зал; сверкающий хрустальными люстрами. Высший свет общества – выдающиеся мужчины и усыпанные бриллиантами дамы – собрался здесь.

– Батюшки! – Даже Рассел был потрясен. – Как вы думаете, здесь кто-нибудь еще менял грязные подгузники полчаса назад?

– Вряд ли. – Она глубоко вздохнула, улыбнулась пошире, стараясь выглядеть увереннее. В подобных светских тусовках первое впечатление играло решающую роль: оно создавало или разрушало деловые связи.

Джессика беспечно оглядывала зал и вдруг гордо вскинула голову: пристальный взгляд серых глаз пригвоздил ее к месту. Кольт…

Кажется, она сказала это вслух, потому что Рассел проследил за ее взглядом и подтвердил:

– Да, это он. А что за красотка рядом с ним? Однако он умеет выбирать!

Джессика сначала не заметила, что Кольт не один, что его крепко держит под руку красивая женщина. Ошеломительно элегантная, в длинном атласном платье, обтягивающем безупречную фигуру, с ниткой жемчуга на шее – она казалась совершенством.

Джессике захотелось домой… Она оторвала взгляд от Кольта и широко улыбнулась Расселу.

– Что ж, вперед, в бой. – Даже странно, что можно говорить как ни в чем не бывало, когда внутри истекаешь кровью.

– Джессика, Рассел…

– Добрый вечер, Кольт.

Рассел что-то говорил, но сейчас вся ее жизнь зависела от того, сможет ли она, не проронив ни слова, обольстительно улыбаться.

Вблизи дама Айронса оказалась еще красивее. Джессика слышала, как Кольт, в соответствии с этикетом, всех представляет. Надо было отвечать, любезно кивая.

Это случилось после того, как Рассел рассказал Кольту о самочувствии Моники, – сапфирово-синие глаза красотки ожили, брови поползли вверх.

– О, так вы на него работаете… – Это прозвучало со сдержанным отвращением. – А я подумала, что вы его подруга.

– Нет. Я его личный помощник.

– Вот как? – Интонация и тон явно дали понять Джессике, что ее социальный статус оказался ниже дозволенного. И в этот момент что-то сломалось в Джессике, не было больше сил сдерживаться.

Как он посмел? Как решился поставить ее в такое положение? В ярости Джессики не было ни логики, ни смысла, только шквал эмоций, неожиданных и опасных; и она, опустив голову, быстро поморгала, пытаясь разогнать туман перед глазами.

Издалека до нее доносился голос Рассела, болтавшего о радостях отцовства, но она отчаянно старалась подавить боль и смятение – чувства, с которыми совладать было все труднее и труднее.

– Джессика? – Рассел слегка подтолкнул ее, и она вернулась на землю. Все на нее смотрели. – Я говорю, мы с удовольствием будем и дальше работать с Кольтом.

Никакая сила на земле не заставит ее промолчать и не сказать Кольту Айронсу, что она думает о совместной работе, пусть даже это будет концом ее карьеры – а так оно и будет.

– Извините, Рассел. – Рассела, конечно, жалко. – Но я не стала бы работать с Кольтом Айронсом, даже будь он последним живым человеком на земле.

– Джессика! – Рассел уставился на нее, потом повернулся к Кольту: – Она не хотела этого сказать, Кольт…

– Я думаю, хотела. – В глубине пепельно-серых глаз сверкнула искра, да и только. Каменное лицо не выдало больше никаких чувств.

– Ну, знаете! Я никогда еще не слышала подобной дерзости!..