Зашуршало, заговорило устройство селекторной связи на столешнице по правую руку от хозяина кабинета.

— Николай Васильевич, мне можно уходить или я должна задержаться? — спросило устройство голосом Жанночки.

— Можно! — разрешил господин Самохин, ткнув пальцем кнопку на корпусе селектора. — Езжайте домой, Жанна, отсыпайтесь. Отбой.

Палец господина Самохина надавил на кнопку, отключающую селектор, его правая рука потянулась к тумбе стола, выдвинула ящик, а левая тем временем небрежно смахнула исписанные неразборчивым почерком бумаги с середины столешницы на край.

— Смотрите, Игнат. — Николай Васильевич достал из ящика нечто пестрое и мягкое, бросил это нечто на освобожденную от бумаг поверхность. — Смотрите, это румал. Это пояс туга с утяжелением на конце. Возьмите его, не бойтесь. Берите, берите, смелее!

Игнат взялся осторожно за складку шелкового комочка, потянул вверх. Скомканная ткань вытянулась в пеструю ленту. Квадрат желтой с красным узором тонкой материи, свернутой в полоску. С одного конца ткань свободно болтается, на другом конце узелок.

— Развяжите узел, Игнат. Ну же!

Игнат распутал нехитрый узел. Оказалось, что внутри узелка спрятана горсть блестящих монет размером примерно с пятирублевку. Собрав монеты в ладонь, Игнат высыпал их на стол.

— Сейчас я вам все объясню. Для начала взгляните на монетки. Это золотые индийские рупии. А вот та монета, которая побольше, называется «мохур». Один мохур равняется пятнадцати рупиям. Присмотритесь повнимательнее. С одной стороны отчеканен профиль королевы Виктории. Дата чеканки — одна тысяча восемьсот тридцать седьмой год, время начала гонений на тугов. Вы, безусловно, озабочены вопросом: зачем я распространяюсь на темы нумизматики и откуда взялся этот румал? Объясняю: румал с монетами в узелке — ключ к разгадке тайны и смерти магната Шумилова и последующих смертей. Не скрою, я испытываю сейчас некоторую профессиональную гордость, поскольку скоро, очень скоро вы, Игнат Кириллыч, поймете, что находились буквально в миллиметре от смерти. Надеюсь вскоре услышать от вас слова благодарности. И хотя опасность еще не миновала, хотя в любую секунду может...

Резкий зуммер сотового телефона оборвал проникновенную речь Николая Васильевича. Самохин с ненавистью взглянул на миниатюрное средство мобильной связи, поморщился, словно от зубной боли, сгреб в ладошку нудно зудящую трубку.

— Самохин слушает.

Он слушал секунд пятнадцать, и с каждой секундой лицо его менялось. На глазах у Игната Николай Васильевич преобразился из начальника, недовольного, что его перебивают неожиданным звонком, в человека, сначала крайне удивленного (лицо его вытянулось, губы чуть приоткрылись), затем озадаченного (глаза закрылись, лоб сморщился гармошкой) и, наконец, готового к самым решительным, к самым радикальным мерам (губы плотно сжаты, глаза не мигая смотрят в одну точку).

— Ясно, спасибо, — процедил Самохин сквозь зубы. Положил трубку на стол, встал с кресла, заговорил быстро и напористо, как вчера днем, когда перехватил Игната в двух минутах ходьбы от родного парадного. — Плохие дела, Игнат! Вам надо бежать. Срочно! Мне только что доложили: ОНИ на подходе к офису. У нас есть минута в запасе, не больше. Запоминайте: Большой Козловский переулок, дом четыре, магазин «Нирвана».

Николай Васильевич Самохин буквально излучал тревожные флюиды. Игнат собрался было спросить: кто "ОНИ? Кто «на подходе к офису»? Почему ему, Сергачу, нужно срочно бежать? Какая еще, к черту, «Нирвана»? Что ВООБЩЕ, блин, происходит?! Но не успел и рта раскрыть.

— Денег с собой много? — Николай Васильевич обежал стол, скользнул к единственной двери в кабинете, повернул колесико «французского» замка. — Есть с собой достаточная сумма, чтобы сменить гардероб? Ну же?! Есть?!!

— Да. — Игнат поднялся с мягкого полукресла. — Объясните, что...

— Некогда! — Самохин взглянул на запястье. — Сейчас девять двадцать три. Купите новую одежду, переоденьтесь, зайдите в парикмахерскую, короче, измените внешность и ровно в полдень ждите меня в «Нирване»!

— Вы закрыли дверь на замок, как я...

— Через окно! — Николай Васильевич метнулся к окну, схватился за шпингалет, потянул, дернул, еще раз потянул, опять дернул. — Скотство какое!!! Заело, сволочь!..

Снова запищал сотовый телефон на столе. Самохин отшатнулся от окна, оскалившись, посмотрел через плечо на зудящий мобильник, ошалело взглянул на Сергача.

— Чего ты встал столбом, придурок?! — зашипел, брызгая слюной, раскрасневшийся Николай Васильевич. — А ну, дай сюда стул! Стул, на котором сидел, давай сюда...

Игнат, неловко обернувшись, схватился за обитую кожей спинку полукресла. Паника — штука заразная: колени предательски дрогнули, и хлынувший в кровь адреналин заставлял сердечную мышцу сокращаться все быстрее.

— Дай сюда стул, идиот! — Самохин широко шагнул, как фехтовальщик во время выпада, низко присел, схватился за ножку полукресла, выпрямился, больно задев Игната плечом, зарычал от натуги, поднял обитый кожей, мягкий, но тяжелый стул, размахнулся и метнул его в окно.

Стекло взорвалось тысячами больших и малых осколков. Колени Игната самопроизвольно согнулись, голова вжалась в плечи, руки взлетели вверх, инстинктивно прикрывая лицо.

Еще не упал на мягкий ворс ковра последний блестящий осколок, а Николай Васильевич уже тянул Игната, одной рукой схватив его за шиворот и толкая другой в спину, вперед и вверх, к холодной пасти окна.

— Прыгай, дурак! — прошептали в самое ухо горячие губы Николая Васильевича. — Не страшно, первый этаж! Сиганешь в окно и сразу налево, бегом, дворами, пошел!!!

Последнее, что услышал взобравшийся с помощью Самохина на подоконник Игнат, прежде чем спрыгнуть на усеянный стеклами асфальт, — яростный стук кулаков в запертую дверь кабинета.

Игнат посмотрел на себя в зеркало.

— Вам очень идет это пальто, молодой человек, — игриво улыбнулась молоденькая продавщица.

— Будьте любезны, мою старую куртку заверните во что-нибудь, я сейчас расплачусь и прямо так, в новом пальто и пойду, можно?

— Конечно, можно! Спасибо за покупку.

Обернутую в радужную бумагу, перехваченную бечевкой и втиснутую в целлофановый пакет куртку Игнат упаковал в спортивную сумку с нашлепкой «Найк» на боку. Объемистую сумку с лямкой через плечо Сергач приобрел в первую очередь. К тому моменту, когда сумка распухла, спрятав в своем нутре пакет с курткой, в ней уже лежала коробка из-под новой обуви со старыми промокшими ботинками и парой влажных носков. Смена носков доставила истинное удовольствие. Сухие ноги — высший кайф. Сей неоспоримый факт отмечал еще генералиссимус Суворов.

Свитер и джинсы Игнат менять не стал. Во-первых, денег осталось не так уж и много, во-вторых, джинсы — штаны стандартные, сойдут любые, а свитерок можно и кашне прикрыть, благо оно стоит недорого. Свалявшиеся от пота волосы спрятались под шляпой, следовательно, можно не тратиться на парикмахерскую. А вообще, вся эта свистопляска с переодеванием, с изменением внешности выглядит как-то глупо, как-то по-детски. И еще глупее выглядит Сергач в сером мешковатом пальто, в черной широкополой шляпе, с шарфиком на шее, со спортивной сумкой через плечо. Как полный лох, честное слово!