«Сейчас четыре».

«Неплохо… Какой выучил последним (остальные три мне уже известны: английский, немецкий, итальянский)?»

«Русский».

«Ооооо! Ну, что ж давай тогда на нём», — предложил я на одном из сложнейших языков мира.

«Давай», — ответил сын аналогично.

«Выучишь испанский и можешь считать, что Латинская Америка — для тебя открыта…»

«Сам почему тогда не выучил?»

«Времени не осталось… А художественной литературой интересуешься?»

«Почти нет».

«Фауста читал?»

В комнате снова раздался раскатный смех.

«Да чё его читать? Я его живьём видел… Кстати, чё у тебя такая странная кличка-то?»

«Долго объяснять…»

«А всё-таки?»

«Да, чуть не забыл… — я достал маленький конвертик из внутреннего кармана пиджака (на этот раз и я его одел). — Вот это — настолько важная и секретная информация, что в умелых руках способна уничтожить и Коза-Ностру…»

«А мне-то она на фига?»

«Это на тот случай, если вдруг меня убьют… Внутри конверта содержатся указания по тому, что надо делать и диск с информацией… Если меня убьют вскрой конверт и выполни указания, не раньше…»

«Хорошо. Сделаю, но это ещё вопрос о том, кто из нас раньше помрёт».

Смех в помещении был, но теперь не такой выразительный и искренний.

«Да… Ещё, меня всё мучил один вопрос. Каким Макаром тебе удаётся так прото пересекать границы, словно их вообще нет?»

«Это вместе с некоторыми другими полезными вещами есть на диске… Ну, ладно я пошёл. Уже поздно… Завтра позвоню».

«Как хочешь».

Добро пожаловать в преисподнюю

23:50 24 августа.

Почти все матёрые профессиональные преступники со стажем чувствуют что-то перед тем, как их поймают или убьют, я не был исключением, поэтому и почувствовал… что-то особо важное, перед тем, как уйти от сына. И проводил его так резко не зря, ибо знал, что если ему станет известно, что мне угрожает опасность, он будет сидеть всё ночь с пулемётом у моего подъезда. А придёт-то за мной совсем не один человек, и не новичок, и вряд после этого из нас двоих кто-то останется в живых.

Я включил сигнализацию (моя сигнализация подключена к окружному отделению полиции, поэтому после нарушения пределов квартиры посторонними лицами, спустя пару минут, у меня дома окажется подразделение спецназа, так что вряд ли кто-нибудь успеет сбежать) и лёг в кровать без особых осложнений (не каждый ляжет в кровать, чувствуя большую опасность).

Через пару часов бессонницы я услышал глухой стук со стороны коридора, а затем и шаги, причём шагов было настолько много, что их звук превратился в сплошной гул.

Я нащупал гранату Ф-1, специально прицепленную под подушкой на крайний случай, и вырвал чеку, держась за рычажок (в случае его «отлёта» от основной части гранаты до взрыва остаётся от 3,2 до 4, 2 секунд, в зависимости от силы отскока).

Спустя полминуты дверь в комнату тихо отварилась, и шаги проникли внутрь, а когда распространились по помещению целиком, раздался лёгкий шёпот: «Сейчас, погодите, я только узнаю, как его зовут…

Я вспомнил свою настоящую фамилию и сказал вслух твёрдо и смертельно: «Риманоа как раз ждал гостей. Добро пожаловать», после, рассмеявшись злостным дьявольским смехом, включил маленькую лампочку, выключатель которой располагался в трёх сантиметрах от простыни, накрытой на постель.

Тусклый свет покрыл комнату.

Восемь человек стояли перед кроватью, один впритык. Все вооружены до зубов в прямом смысле (у одного «товарища» во рту лежал ключ, правда, неизвестно, как он собирался его использовать).

Реакция получилась как раз такая, какую я и ожидал: они зашевелились, зашатались, задрожали, как и все остальные 156 человек, которых отводили ко мне на казнь, осознавая, что Риманоа — «Палач». Их глаза полностью углубились в панику, и говорили о том, что всё остальное тело не в состоянии предпринимать какие-либо действия. Киллеры-новички понимали, что перед ними стоит не просто очень опытный убийца, способный перестрелять их всех без особого труда, не просто железный авторитет криминального мира, а сама смерть, только и ждущая того, чтобы ещё кого-нибудь поцеловать.

Я аккуратно вытянул руку из-под подушки и швырнул гранату к ногам ближайшего «охотника за Фаустом», чтобы избавить их от мучений…