— Денег нам хватит. У нее осталось имущество после смерти. — Трулав посмотрел на написанное от руки письмо, лежащее перед ним на столе. — Я получил письмо от ее основного наследника — крестника, проживающего в Новой Зеландии. Он не приедет на похороны. Насколько я понимаю, никто не расстроится, если ее не положат с родителями. Да никто и не узнает.

— Это верно. Но просто… она сама этого хотела, — ответил отец Холланд и понял, что его протест прозвучал наивно. Интересно, мистер Трулав верит в жизнь после смерти, в какой-либо ее форме? Скорее всего, нет. Тогда, с его точки зрения, вести дело в пользу кого-то, кто перестал существовать, — это просто пустая трата времени. Кроме того, адвокат говорил тем временем совершенно разумные вещи. Невозможно добиться, чтобы Юнис Грешам, после всего, что произошло, похоронили с ее родителями. Но умирающая старая леди держала ладонь отца Холланда в своих высохших, похожих на птичьи лапки руках и просила его, чтобы ее предсмертная воля была исполнена. И глубинное чувство, или, если хотите, сердце, говорило ему, что это было бы правильно.

— Каждый может высказать в завещании подобное желание, — говорил тем временем адвокат. — Но в итоге, как вас похоронят, зависит от наследников. Я имею в виду, все ведь устраивают они. Я знаю, старик Макферсон любил составлять сложные завещания с дополнительными распоряжениями, перечислениями завещаемых предметов… Я всегда советую клиентам составлять завещание попроще. Если человек скончается, оставив кому-нибудь кольцо с бриллиантом, но не укажет, какое именно кольцо с бриллиантом, можно дать гарантию, с этим вопросом будет очень много возни и склок. И когда все утрясется, то, может, это кольцо и вовсе потеряется, и все начнется сначала. Естественно, мы пытаемся выполнить все желания покойного. Мы попытались похоронить старушку так, как она этого хотела, — но у нас ничего не вышло. Теперь нам необходимо все переиграть. Когда вы сможете это сделать?

— Сделать? Вы имеете в виду, отслужить панихиду? — Отец Холланд, как ни старался, не мог скрыть раздражения.

— Да. Давайте поглядим. — Трулав развернулся на вращающемся стуле и посмотрел в календарь, висевший за его спиной. — Ближайший понедельник вас устроит? Я свободен.

— Я не знаю! — отрезал отец Холланд. Он достал дневник и зашелестел страницами. Затем нехотя сказал: — Да, можно в понедельник. Но это слишком скоро — у людей, которые, возможно, захотят присутствовать, уже могут быть планы.

— Да бросьте вы — слишком скоро! — ответил практичный мистер Трулав. — Она бы сейчас уже лежала в земле, если бы Билл и Бен не откопали скелет.

— Дэнни и Гордон! — проворчал отец Холланд, не купившись на шутку.

— Ну, значит, в понедельник. Я у себя отмечу. И знаете что, — щедро предложил адвокат, — я сам позвоню всем, кто может пожелать прийти, и сообщу им об изменениях. Идет?

— Спасибо! — с трудом ответил отец Холланд. Он так расстроился и разозлился на Трулава, что его черная борода щетинилась во все стороны.

— Я буду делать все по стандартному сценарию, — сказал мистер Трулав. — И вы тоже, как я понял? Распорядитесь, пожалуйста, чтобы эти, как их там, братья Лоу выкопали еще одну могилу. На новом кладбище. Только надо, чтобы они не закатили повторного представления — не выкопали еще какой-нибудь костяк. Скажите им, чтобы выбрали приличное пустое место.

Отец Холланд прорычал:

— У вас есть телефон похоронного бюро! Позвоните им сами и попросите их передать ваши пожелания Дэнни и Гордону!

И, топая ногами, словно бык копытами, он вышел.

* * *

В субботу утром Мередит села в машину и отправилась выполнять обещание.

Она уже пожалела о том, что так опрометчиво предложила помощь отцу Холланду и не определила сразу, какую именно. Это был просто порыв, а теперь ей приходится ехать к старухе, которая — десять к одному — не поймет, кто она и зачем приехала.

Но назвался груздем — полезай в кузов. Сегодня вечером, у Холденов, она увидит Джеймса Холланда. Он ждет от нее отчета. Профессиональная дисциплинированность тоже сказывается. Энное количество лет люди обращались к ней за помощью, и часто им некуда было больше пойти — ответственность впиталась в плоть и кровь. Джеймсу, по-видимому, тоже приходится жить с этим зудящим чувством. «Может, из меня могла бы получиться хорошая жена священника?» — мысленно усмехнувшись, подумала Мередит. Вряд ли — у нее терпения маловато, да и, честно сказать, в ее жизни случались такие истории, что у нее теперь нет морального права претендовать на это поприще.

Мередит выехала на дорогу, ведущую к дому престарелых «Кедры». Что ж, может быть, святой Петр черкнет несколько плюсовых очков напротив ее фамилии в небесной бухгалтерской книге, куда он, без сомнения, уже много раз записывал цифры со знаком минус.

На самом деле ее беспокойство по поводу предстоящего визита относилось скорее не к неизбежному разговору с незнакомой старой леди, а к собственному прошлому. Вестерфилд была первой деревушкой, которую она здесь увидела. Тут она встретилась с Аланом. Когда возник дорожный знак с надписью «Вестерфилд», на нее нахлынули воспоминания. Многие из них были болезненными. Ни она, ни Алан не могли предвидеть, что выйдет из той их встречи. Да и никто никогда не может. Мередит не могла сопротивляться охватившей ее грусти.

Все течет, все меняется. Она не могла избавиться от этого места. Она живет поблизости от него, много раз проезжала через него по своим надобностям. Каждый раз при виде деревушки у нее возникало желание вдавить в пол педаль газа. Но сегодня этот номер не пройдет. Сегодня ее цель — здесь.

Деревушка не слишком изменилась, разве что стала побольше. Кирпичные домишки с крохотными лужайками, автостоянки совместного пользования вместо нормальных гаражей — не очень-то живописное место. Проезжая мимо бывшего дома священника, она отвела взгляд, однако успела заметить новую вывеску, свидетельствовавшую о том, что сейчас это бизнес-центр под эгидой какой-то коммерческой фирмы, о которой она никогда не слышала. Sic transit gloria mundi — так проходит мирская слава.

Еще один старый дом, сильно перестроенный и расширенный, был превращен в частный дом престарелых «Кедры». Построенный еще в те времена, когда земля стоила дешево, он был окружен ухоженными газонами. В середине одного из них росло дерево, давшее учреждению его название.

Мередит вышла из машины, прислонилась к борту и осмотрелась. Как и положено в таких местах, все выглядело на уровне и дорого. Частная лавочка — не чета еле сводящим концы с концами бюджетным учреждениям. Здесь в комфорте проводят свои последние годы либо люди с деньгами, либо те, чьи семьи могут позволить себе оплачивать их пребывание здесь.

Мередит подумала, что ей все же не хотелось бы на склоне лет войти в ворота подобного дома. Все мы думаем, что закончим как-то по-другому, не в учреждении для престарелых — не важно, насколько шикарном и дорогом. Можно говорить что угодно, но если уж человек попал в дом престарелых, то он наверняка покинет его только вперед ногами.