— Что, прости? — спросил он с удивлением. — Хватит чего? Я всего лишь попросил тебя поговорить с Клэр. Слушай, Кэрри, не делай из этого проблему. Я устал. Эта неделя была просто сумасшедшей, и я не хочу никаких ссор дома. Если ты хочешь, чтобы я поговорил с Клэр, я поговорю с ней и во всем разберусь.

— Нет, — сказала я с ужасом. Он порушит все мосты, которые я так тщательно наводила всю неделю, и это закончится ее увольнением. Мне бы этого не хотелось. — Я поговорю с ней.

— Тогда успокойся. Я не знаю, что с тобой творится в последнее время. Когда мы впервые за столько лет наконец выбрались вдвоем в отпуск, ты с ума сходила, беспокоясь о детях. Постоянно выглядишь усталой, а теперь затеваешь ссору на пустом месте.

И вовсе не на пустом месте, подумала я про себя. Но его не в чем было винить, потому что я упорно не хотела, чтобы он вмешивался в ситуацию, касающуюся Клэр и детей. Так уж устроены женщины. Мы сердимся, когда мужчины не принимают участия в решении проблем или не замечают мелочей, которые нужно сделать, и на которые мы тратим столько времени. В то же время мы не позволяем им решать эти проблемы и не хотим переложить на них хотя бы часть ответственности за дом и детей, которая всегда лежала на нас. Когда Майк ходит в магазин (что случается крайне редко), он постоянно покупает что-нибудь не то, а потом я почти всегда втайне от него хожу в магазин еще раз, чтобы купить то, что нужно. Когда он делает уборку на кухне, он всегда кладет вещи не на свои места, а я потом не могу их найти. Когда он сидит с детьми, мне всегда хочется вмешаться, потому что мне кажется, что он все делает не так. Мне нужно научиться относиться ко всему спокойнее и перестать быть безумной суперженщиной, контролирующей все и вся. Если для меня так важно контролировать ситуацию, то что ж я так злюсь на Майка, который не хочет ни во что вмешиваться? Почему я так сержусь на него за то, что он может уйти на работу со спокойной душой, в то время как я наслаждаюсь каждой мелочью, связанной с домом? Похоже, я окончательно запуталась.

— Послушай, это все ерунда. Я просто еще не пришла в себя после отпуска. Пошли спать.

— Пошли. Кэрри, я начинаю за тебя волноваться. Мне кажется, ты просто все преувеличиваешь.

Вторник, 5 мая

Мама приезжает завтра. Я взяла отпуск на неделю. Такое ощущение, как будто бы получила какой-то необыкновенный подарок ко дню рождения. Вчера Том, Ребекка и я чудесно провели день. Все трое радовались тому, что не нужно вставать и можно поваляться в постели. Что мы и делали. Майк же встал, надел костюм и отправился в город. Ха-ха-ха! Мы целую неделю подолгу нежились в кровати, пекли огромные торты и ходили гулять. Я наконец-то смогла сходить с Томом на занятия по плаванию для малышей и пообещала Ребекке, что мы съездим в школу верховой езды. Она давным-давно просила записать ее туда, но Майк упорно не соглашался, потому что это опасно и дорого. Мы будем посещать ее по выходным, потому что сейчас я не могу повесить на Клэр еще одно поручение. Она и так отводит Ребекку на занятия бальными танцами и ждет ее целый час, а по средам они посещают занятия в «Радуге», которые заканчиваются в семь. В это время уже пора мыть Тома. Если я попрошу ее отвозить Ребекку еще и в школу верховой езды (которая находится в пяти милях от дома), это будет последней каплей. Поэтому я решила записать эти занятия в планы на выходные, независимо от того, нравится это Майку или нет.

Вчера мы долго гуляли по полям за нашим домом. День был ветреным, но прогулка получилась долгой и замечательной. Поля покрылись весенними цветами, верба распушилась. Верба всегда напоминает мне о счастливых днях обучения в начальной школе, когда мы приносили ее в класс и ставили в баночке на подоконнике. Мы нашли пруд, который кишмя кишел головастиками, и Ребекка начала просить, чтобы мы немедленно вернулись домой за банкой. Я очень неумело привязала веревочку к горлышку, и она довольная побежала по полю, размахивая банкой. Я, пыхтя, побежала следом. Том сидел у меня за спиной и тянул маленькие ручки навстречу ветру, визжа от счастья и цепляясь за мои волосы, словно боясь, что я исчезну. Собаки бежали впереди, радуясь долгой прогулке. Не думаю, что Клэр ходит с ними так далеко. Тома теперь носить тяжело, а посадив его в коляску, можно гулять только вдоль канала, где есть дорожка. Там не очень-то разгуляешься. К тому же, когда ведешь Плюха на поводке, он может забыться от радости и рвануть вперед, поэтому прогулки с ним небезопасны.

На пруду Ребекка с интересом смотрела, как маленькие головастики шныряют туда-сюда.

— Аккуратно опускай банку, — сказала я, и она медленно начала зачерпывать воду. Поток головастиков хлынул в банку вместе с тиной и грязно-зеленой водой. Здорово. Неужели все они вырастут и превратятся в лягушек? Куда мы их денем? Я поставила Тома на землю и, крепко держа его за руку, склонилась над прудом. Ребекка посмотрела на меня, сияя от радости.

— Слушай, мам! А куда мы их посадим? — спросила она оживленно.

— В старый тазик. Но нужно будет положить в него камень, чтобы они смогли выпрыгнуть, когда превратятся в маленьких лягушек.

— В маленьких лягушек! В маленьких лягушек! — выкрикивала Ребекка, прыгая от радости.

— Осторожно! Ты перевернешь банку. Давай я понесу.

— Нет, я сама.

Она понесла банку, изо всех сил сжимая ее своими маленькими ручками. Дома мы нашли тазик, наполнили его водой из-под крана (думаю, немного фтора им не повредит и даже поможет сократить статью расходов на посещение дантиста), а потом вылили туда головастиков вместе с водой. Мы примостили тазик на подоконнике в кладовке, и Ребекка провела остаток дня, любуясь их стремительными движениями. Я надеюсь, головастики не получили эмоциональной травмы от детской руки, которая время от времени опускалась в их водяной дом, чтобы выразить свои нежные чувства. Мне пришлось объяснить дочери, что не нужно вынимать головастиков из воды и смотреть, как они извиваются на ладошке, потому что они привыкли проводить время немножко иначе.

День клонился к вечеру, но было еще тепло. Я искупала Тома и вынесла его на улицу покачаться на качелях. Ребекка была в доме. Она сидела, завернувшись в покрывало после ванны, и смотрела мультик. На плите стояли тушеные овощи и соус, которые я старательно приготовила на ужин Майку. Бутылка вина согревалась у плиты. Наконец-то я все успела, и все у меня в порядке. В доме относительно чисто, собаки накормлены, и мне не нужно завтра на работу.

Солнце опускалось все ниже. Каждый раз, когда качели летели вперед, Том прижимался ко мне щекой.

— Ма-ма, — сказал он, глядя на меня.

— Поцелуй маму, — произнесла в ответ я, и он смешно сложил губы и чмокнул меня в щеку.

— Как я тебя люблю! — сказала я, прижимая его к груди и чувствуя себя абсолютно счастливой и спокойной, просто качаясь на качелях в лучах заката.

Воскресенье, 10 мая

В доме все сияет, у детей румяные щечки, ногти на руках и ногах аккуратно пострижены, салфетки и наволочки выстираны и аккуратно сложены в стопочки в комоде. С тех пор как мы встретили мою маму на вокзале в Оксфорде, она командует в нашем доме, как бывалый генерал-майор. По случаю ее приезда я нарядила детей в лучшую одежду, помыла и причесала. Даже выдала им одинаковые носки.