— друг и брат. / Полон злобы, полон мести…» Но!.. А можно ли было бы «без ума» и без несомненных организаторских талантов от простого кадета дослужиться до генерала в 26 лет, быть возведенным в графское достоинство в 30, стать военным министром в 39 и на протяжении 10 лет быть фактическим руководителем Государственного совета, кабинета министров и Собственной канцелярии императора? Да и одной «лестью» умудриться завоевать расположение и доверие трех подряд российских императоров: Павла, Александра I и Николая I (такихразных!) тоже было бы крайне сложно. Не отрицая приведенных патографичес-ких подробностей, предположим, что именно патологически жестокий характер и помог Аракчееву подняться по карьерной лестнице. «Узла, как и у добра, есть свои герои». (Ларошфуко)

АРЕНСКИЙ АНТОН СТЕПАНОВИЧ (1861–1906), русский композитор, пианист, дирижер, педагог. Профессор (1889) Московской консерватории, директор Придворной певческой капеллы (1895–1901).

Общая характеристика личности

«Талант нового студента сразу отметили в консерватории. Впрочем, его успехи в первую очередь были связаны с необыкновенными способностями, но никак не с систематическим трудом дисциплинированного ученика, и Аренскому не раз грозило исключение из учебного заведения». (Жукова, 2001а, с. 202.)

«Весной 1887 года Антон Степанович серьезно заболевает: у него начинается умственное помешательство. Его определяют в психиатрическую лечебницу — сначала в Казань, затем в Петербург… В дальнейшем приступы болезни не повторялись, но психику композитора нельзя было назвать уравновешенной, да и поведение его в целом выглядело несколько странным. Однако в декабре 1887 года Аренский возвращается к педагогической деятельности… С января 1895 года Аренский находится в Петербурге. В апреле его кандидатура на пост директора капеллы была утверждена. В мае он приступил к исполнению своих обязанностей. Однако роль администратора никак не соответствовала характеру композитора. Неудивительно, что хозяйственные дела капеллы под управлением Аренского пришли в упадок… Ухудшается состояние его здоровья — композитора мучают приступы астмы, депрессия, проявляются признаки туберкулеза. Наконец, в 1901 году Аренский уходит из капеллы…Тут-то и началось особенно усиленное прожигание жизни. Кутежи, игра и карты, безотчетное пользование денежными средствами одного из богатых своих поклонников… Между тем, оставив капеллу, Аренский испытывал необыкновенный творческий подъем и желание писать… Во второй половине 1903 года с интенсивной концертной деятельностью приходится расстаться. Резко обостряется туберкулезный процесс. Композитор но совету врачей выезжает в Ниццу. Но больной Аренский, как он сам признается, все время с утра до ночи проводит за рулеткой в Монте-Карло. Он много сочиняет, но… чтобы покрыть карточные долги». (Там, же, с. 203–205.)

Особенности творчества

«Им пул ьсивпы й, уклонавш и йен и быстро терявший интерес к начатому делу, композитор чувствовал себя более свободно в области малой формы, с которой особенно интенсивно работал в последний период творчества». (Жукова, 2001а. с. 201.)

«Специфически русского стиля в своих сочинениях Аренский не разрабатывал, будучи европейцем-эклектиком. На известную нервность, болезненность. надломленность, неустойчивость его указывал еще Чайковский. Эти черты сказались и в его творчестве». (Тимофеев, CD Брокгауз и Ефрон.)

В шестнадцатилетнем возрасте, вполне возможно, Аренский перенес приступ шизоаффективного расстройства с последующей длительной и стойкой ремиссией. Однако оставшиеся специфические изменения личности оказали определенное влияние на творчество композитора: так, аффективные расстройства (например, гипоманиакалъностъ) могли послужить причиной не только отсутствия административных способностей и склонности к «прожиганию жизни», но дать толчок и «творческому подъему», и особенностям последнего. Свидетельство того, что Аренский мог «безотчетно» прибегать к паразитическому образу жизни, говорит в пользу остаточной шизофреноподобной («эмоциональное снижение») симптоматики.

АРЕТИНО (Aretino) ПЬЕТРО (1492–1556), итальянский писатель, поэт и публицист. Большую часть жизни прожил в Венеции, законы которой ограждали его от мести со стороны крупных владетельных особ, на которых он направлял свою критику.

«Юный тосканец не любил оставаться в тени… Своими сонетами-эпиграммами, своим беспощадным сарказмом Аретино уже при Льве X составил себе прочную репутацию. Недаром одно стихотворение сохранило намять о том, как люди говорили, осеняя себя крестным знамением: “Храни бог всякого от языка его”. Этим языком, источающим яд и злословие, Аретино делал карьеру… Уже в этих сонетах имеются налицо некоторые особенности его будущей литературной манеры: ни перед чем не останавливающаяся бесцеремонность;…умение соединять какой-нибудь чудовищный по нынешним понятиям каламбур с тонкой и изящной, как толедский клинок, остротой, площадную брань — с патетической тирадой; несравненное искусство распознать у каждого самое больное место и безошибочно бить именно в него; наконец, неисчерпаемый запас остроумия, злой насмешки, сарказма… Отсюда же и тон писем. В них особенно заметно сказывались вместе с крупными достоинствами: выразительностью, яркостью и гибкостью — самая неприятная особенность языка Аретино: его нестерпимая манерность… Никто до него не решался так прямо ставить эти вопросы: всякий подчинялся, боясь скандала среди литературной братии. Аретино не боялся скандала ни в какой области. Он дерзнул — и победил». (Дживелегов, 1998, кн. 2, с. 105–106, 132, 140.)

Доминирующей патологической чертой личности Аретино является истеричность, которая пронизывает и его творчество. «Нестерпимая манерность» языка писателя, как и манера его поведения («нелюбил оставаться в тени») свидетельствуют, что в данном случае речь может идти об истерическом расстройстве личности.

АРНИМ (Arnim) БЕТТИНА (1785–1859), немецкая писательница, представительница раннего романтического движения.

Наследственность

[Брат — Брентано Доминикус] «…опустившийся пьянчужка…» (Дре-виц, 1991, с. 130.)

[О другом брате см. Брентано Клеменс.}

Общая характеристика личности

«Родственники считали ее своей “паршивой овцой”… Беттине вот-вот уже должен был исполниться двадцать один год, но по-прежнему она оставалась неприкаянной, вроде бы пустоцветом, каким ее и считали другие, и не было у нее никаких жизненных задач.

Страдая от бремени своей щедрой одаренности, она вся сжималась душой и вела себя ребячливее, чем была… То истеричная, то невозмутимая, то с задором, то с глубокой грустью…» (Дре-виц. 1991, с. 37, 47, 150.)

«Клеменс Брентано, ближе всех знавший и лучше всех понимавший Беттину, запечатлел для нас ее характер: “Она беспрестанно говорит, поет, судит о чем-то, шутит, что-то чувствует, кому-то помогает, занимается самообразованием, рисует, лепит — все охватывает она…“» (Рожковский, 1991, с. 13.)

«Будучи другом и почитательницей В. Гете, она опубликовала после его смерти “Переписку Гете с одним ребенком" (1835), правдивость которой вызвала сомнения критики, т. к. к подлинным документам писательница присоединила много собственных домыслов, проникнутых восторженной экзальтацией…» (КЛЭ, т. 1, с. 320.)

[Из письма князя Германа фон Пюк-лер-Мускау] «“…Она явилась сюда сама и на глазах у всей публики афишировала мнимую любовную связь со мной, да притом это сопровождалось такими дикими