Прежде чем войти в мини-таверну, Юрьев затащил Агату на каменный мол, облепленный мидиями, и, перейдя на французский язык, предложил Агате полюбоваться чудесным видом. Когда же она пожаловалась на скверный запах гниющих водорослей, он рывком приблизил ее и, имитируя поцелуй, шепнул на ухо:

– Ни слова по-болгарски! Мы ведь договорились.

– Но здесь нас никто не слышит, – пробормотала Агата.

– Повтори, – угрожающе предложил Юрьев.

– Нас здесь никто не слышит. – Это было произнесено уже на французском языке.

– Вот так, молодец. – Реплика, прозвучавшая с таким же характерным прононсом и картавостью, сопровождалась одобрительным кивком. – Продолжай в том же духе, дорогая.

– Здесь воняет, – заявила Агата с брезгливой миной коренной парижанки, впервые очутившейся за пределами Елисейских Полей.

– Это целебный воздух, – пояснил Юрьев. – Йод. Кто дышит йодом, тот до старости не будет знать никаких болячек.

– Я не хочу слышать о старости! И вообще, секс значительно полезнее йода, так утверждает современная медицина. Если бы мне предложили выбирать…

– О, твой выбор мне известен.

– Значит, я могу рассчитывать на продолжение лечебных процедур?

– Возможно, дорогая, но не на голодный желудок.

Так, светски беседуя, они вернулись с мола на берег, пересекли дорогу и остановились перед лачугой, возле которой стояли два стола под камышовыми навесами.

– Интересно, что это может значить? – поинтересовался Юрьев, уставившись на вывеску «Рыба» с таким выражением лица, словно ни разу не видел кириллицы.

– Понятия не имею, – откликнулась Агата.

– Может быть, здесь кормят голодных влюбленных вроде нас с тобой?

– Давай узнаем.

В этот момент хозяин таверны, давно присматривавшийся к паре, вышел из-за ограды и сделал приглашающий жест:

– Hello, dear friends. Welcome, please. My name is Slavi.

У него была светлая улыбка и темные круги под глазами.

– Хелло, – в один голос откликнулись Юрьев с Агатой и так же синхронно улыбнулись.

Английский словарный запас Слави был небогат, поэтому он перешел на родную речь, объясняя, что в его заведении можно не только приобрести свежую рыбу и крабов, но также сытно и недорого покушать. Так как он помогал себе энергичными, красноречивыми жестами, гости в конце концов радостно закивали и сели за стол. С заказом вышла большая путаница, поскольку, в соответствии с имиджем, Юрьев не понимал разницы между камбалой и скумбрией, а Агата опасливо хмурилась при упоминании картофеля и помидоров. В результате взмокший Слави отказался от попыток растолковать названия блюд и, мешая английские слова с болгарскими и даже немецкими, предложил положиться на него.

– Okay, okay, – закивал Иван.

– S’il vous plait, – благосклонно согласилась Агата.

Восхищенно проследив, как она поправляет чашечки купальника, Слави скрылся в лачуге, а вскоре на столе начали появляться традиционные яства в виде жареной рыбы, маринованных мидий, вареных крабов, сладких помидоров, соленого перца, залитого уксусом, и вареной картошки под лимонным соком. Отбросив церемонии, Иван с Агатой набросились на угощение, а Слави, утирая потный лоб, принес пиво. Уходить он не спешил, завороженный движениями языка Агаты, облизывавшей влажные губы.

– Вкусно, – сказала она по-французски. – Не ожидала, что в Болгарии такое замечательное пиво.

– Превосходное пиво, – поддакнул Юрьев.

– Как называется? – Агата притворилась, что не способна разобрать название на бутылочной этикетке. – Ка… Каме…

– «Каменица», – пришел на помощь Слави. – Могу предложить также «Леденику» и «Загорку».

– Don’t understand, sorry, – произнес Юрьев с таким ужасающим акцентом, что даже местные рыбаки посмотрели на него с состраданием. – Не понимаем вас, – добавил он с извиняющейся улыбкой и идеальным парижским прононсом. – Я и моя жена не знаем ни слова по-болгарски.

– Мы из Парижа, мсье, – подхватила Агата, – у нас медовый месяц, мы очень любим друг друга.

– Безумно любим, – подтвердил Юрьев, незаметно снимая руку спутницы со своей ляжки.

– Мы почти не выбираемся из постели, – кокетливо призналась она.

– Что начинает надоедать, – вставил Юрьев. – Глупо торчать в отеле, когда снаружи такой восхитительный свежий воздух.

– Проводить много времени на солнце вредно, – наставительно произнесла Агата.

– Здесь масса тенистых аллей, милая.

– Но в кровати значительно комфортнее, чем на скамейках.

На физиономии Слави появилось выражение человека, пытающегося разгадать какую-то сложную головоломку. Он то прятал руки за спину, то почесывался, словно испытывая невыносимый зуд. Сам виноват. Нужно было учить французский язык.

– Ты рассуждаешь, как старуха, – сочувственно сказал Агате Юрьев.

Задетая за живое, она поспешила убедить его в обратном:

– Глупости. Я обожаю гулять. И с удовольствием любуюсь Албеной…

– Албена, уи, уи, мадам, – оживился Слави, услышав знакомое слово. – So beautiful place. Чудесный край.

– Very beautiful, – согласилась Агата. – Но мы не простые туристы, а молодожены и поэтому чертовски голодны. Ведь хорошая любовь и хороший аппетит взаимосвязаны, понимаете, что я хочу сказать?

– Он не понимает, дорогая, – напомнил Юрьев. – Не докучай человеку своей болтовней. Какое ему дело до нашей любви и до нашего аппетита?

Слави, напряженно вслушивавшийся в диалог, уловил еще одно знакомое слово и с готовностью отреагировал на него.

– Bon appetit! – пожелал он, после чего наконец вернулся к завсегдатаям своей таверны.

Заняв место среди рыбаков, Слави тихо пожаловался:

– Так жаль, что не могу пообщаться с ними по-французски. Милая пара. Наверное, молодожены.

– Девушка очень симпатичная, – согласился кряжистый широкогрудый мужчина, которого приятели называли Стояном. – Есть за что подержаться. Взял бы ее в жены, Константин?

– Только на неделю, – ответил носатый Константин. – Здоровье уже не то. Мне и моей Василки хватает. – Он застенчиво кашлянул в кулак. – Вполне хватает, да.

– А я с возрастом только сильнее становлюсь, – похвастался четвертый участник застолья, единственный в компании, кто носил не шорты, а джинсы, доходящие ему, правда, лишь до середины щиколоток. – Йорданка даже возмущается: мол, что ты, Георгий, все пристаешь да пристаешь, как молодой? Я тебе не девочка, чтобы обниматься с утра до вечера. Иди, говорит, лучше рыбу ловить, чем охальничать. Косяк кефали к берегу подошел, а у тебя, Георгий, сети до сих пор не заштопаны…