— Очень хорошо, — продолжил он после паузы. — Райс, дворецкий моего покойного отца, который несколько лет назад отправился на покой и уехал в Кент, согласился приехать в Холл, чтобы помочь навести здесь порядок. Тебе он понравится, Джилли, — мягко добавил граф. — У него твердый характер, но золотое сердце.

Недоверчивое сопение было ему ответом. Солнце поднялось, и Джилли перешла к обороне.

Кевин продолжал развивать наступление:

— Райс привезет с собой свою знакомую, мисс… сейчас, минуточку, я посмотрю… ага, мисс Бернис Розберри. Она поможет тебе с гардеробом.

Это сообщение не встретило вообще никакой реакции, и Кевин прекратил разговор, сообщив Джилли, что приезд новых обитателей Холла ожидается на днях.

Просмотрев остальные письма, он остановил взгляд на одном, сложенном в несколько раз листе и воскликнул:

— Ого! Это от Джареда Деланея, помнишь, я говорил о лорде и леди Сторм? В прошлом году я славно погостил у них в Сторме, а потом родились близнецы.

Джилли вспомнила. Она также вспомнила о том, как загорались глаза Кевина при упоминании имени леди Сторм через несколько дней после его собственной свадьбы и как теплел его голос, когда он произносил «Аманда».

Не отдавал себе отчета в том, что терпению Джилли приходит конец и она готова закипеть (защищаясь таким образом от страха быть отвергнутой), Кевин разрезал конверт и начал читать письмо:

— Он веселится — пишет, что не может поверить, что я тоже попался в мышеловку. Ха!

Руки Джилли сжались в кулаки.

— Черт! — прорычал Кевин, и его лицо исказилось недовольной гримасой. — Этого только не хватало!

И он прочел вслух:

«У Аманды возникла идея навестить тебя и познакомиться с твоей молодой женой. Бо и Анна согласились составить нам компанию. За последние полгода Менди так устала возиться с близнецами, что ей хочется немного отдохнуть от них. Если бы я и хотел отговорить ее, у меня все равно ничего бы не получилось — ты же помнишь, как моя дражайшая супруга умеет настоять на своем. Я, как всегда, послушное орудие в ее руках. Мы выезжаем из Сторма первого августа и прибудем к вам через два дня, если позволят погода и состояние дорог».

— Дальше он пишет о других делах, но рассуждения об осушении почвы бледнеют перед этой новостью. Господи милосердный, сумеем ли мы разместить их в доме? Тут все так запущено, что мне трудно поверить в наличие двух пригодных для жилья спален помимо нашей собственной.

Кевин принялся ходить по комнате, а Джилли, с трудом унявшая дрожь при мысли о встрече с друзьями мужа — и прежде всего с Амандой, или Менди, как ее ласково назвал супруг, — с притворным равнодушием предложила:

— Ну так напиши им, чтобы не приезжали.

— Но как я объясню им свой отказ принять их? — спросил он.

— Напиши правду — это достаточно веская причина.

— Ха! — смех Кевина больше напоминал лай. — Если я совершу такую глупость и посвящу Аманду в мои проблемы, она не остановится перед тем, чтобы привезти в Сассекс бабушку, тетю Агату, Тома, Харроу, близнецов и половину прислуги из Сторма; все они раскинут здесь лагерь, и она не успокоится, пока не приведет Холл в такое состояние, которое ее удовлетворит.

Эмоциональная речь Кевина создала у Джилли впечатление об Аманде как о деспотичной, своенравной женщине, что, разумеется, только усилило ее нежелание видеть ее в Холле.

Но когда Кевин заговорил снова, ее гнев и обида возросли тысячекратно.

— Слава богу, Райс и твоя портниха скоро приедут. Слушай, детка, — строго обратился он к ней, — и знай, что я не потерплю никаких возражений на этот счет. Я надеюсь, что в присутствии моих друзей ты будешь вести себя в соответствии с правилами этикета. Позволь портнихе помочь тебе с платьями — они скоро прибудут. Помни: ты здесь теперь хозяйка. Я не разрешаю тебе выметать золу из камина, кормить свиней и тем более якшаться с контрабандистами. Ты графиня Локпорт и моя жена. И вести себя будешь соответственно.

Джилли вскочила со стула, как фурия.

— Черт тебя побери, Кевин Ролингс! Кто ты такой, чтобы диктовать мне?

Она двинулась к нему по ковру — слишком короткие юбки путались вокруг ее щиколоток — и остановилась в нескольких дюймах от него.

— Мне не стыдно за Холл, и я не стыжусь, что выполняю грязную работу, в работе нет ничего дурного. Может быть, если бы ты меньше внимания уделял своей драгоценной внешности и чаще брал в руки метлу, а не щетку для волос, Холл был бы в лучшем состоянии.

— А если бы я взял в руки волшебную палочку, то превратил бы грязь в золото! — саркастически парировал Кевин, прежде чем твердо ответить на ее тираду. — И вот еще что, дорогая супруга. Хотя я понимаю, что твои выражения вроде «черт тебя побери» вызваны взрывом эмоций и вполне простительны, мои друзья могут быть шокированы, особенно Анна, жена Бо, — она тепличное создание. Научись придерживать свой язык, или мне придется принять меры.

Джилли встала в воинственную позу и открыла было рот, чтобы выдать пару фраз, которые заставили бы покраснеть и самого графа, но он не позволил ей этого сделать, нервно перебив:

— Я знаю, что прошу тебя о многом, любимая. Но глупая гордость заставляет меня это делать, — он глубоко вздохнул. — Пусть я щеголь и хлыщ, но я хотел бы, несмотря на то что уже писал Джареду об обстоятельствах нашего поспешного брака, чтобы у моих друзей создалось впечатление о нас как о счастливой паре. Другими словами, пока мои друзья будут здесь, я хотел бы, чтобы мы проявляли друг к другу нежность. Тебе будет очень трудно это сделать?

Сердце Джилли сжалось от боли — тон Кевина был непривычно серьезным. Разумеется, она была права: Кевин действительно любит Аманду. Какая иная причина могла быть у него для того, чтобы желать продемонстрировать ей, что он счастлив в браке?

Кивнув в ответ на его вопрос и забыв о своем гневе — новая боль от сознания того, что сердце Кевина принадлежит другой, совершенно заслонила его, — Джилли выскользнула из комнаты, муж в недоумении проводил глазами ее ссутулившуюся от горя фигуру.

В ту ночь, войдя в их общую спальню, он не нашел там Джилли. Светила полная луна, и он знал, что в такие ночи контрабандисты не выходят на промысел, но где ее искать, он не знал.

Когда на следующее утро она вышла к завтраку с подозрительно красными глазами, он спросил ее, где она провела ночь.

— Это не ваше дело, милорд, — холодно отвечала она. — Я превращусь в вашу комнатную собачонку, как только ваши друзья соизволят прибыть, — это самое малое, что я могу сделать для человека, столь неуверенного в себе, как вы. Но не ждите от меня, чтобы я по ночам служила вам подстилкой. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на утешение плачущих младенцев, и еще меньше желания делить постель с мужчиной, столь раздраженным поведением своей жены, что он решается приближаться к ней только в темноте.