— Но вас охотничьи трофеи не выводят из равновесия? — полюбопытствовал он.

Лили пригладила юбку своей амазонки.

— Людям нужно есть. А если с мясом вам достаются еще и оленьи рога…

Практичная женщина. Хотя, чтобы выжить в тех условиях, в которых жила она, именно такой и нужно быть.

— Как и большинство женщин, Мириам не любила, чтобы ей напоминали, откуда берется обед.

— Если бы ей пришлось свернуть шею парочке сотен цыплят или коптить окорока, доить корову или набивать сосиски, она стала бы менее щепетильной. — Лили оглянулась на дом и сказала: — Возможно, Мириам он не нравился, а мне так очень.

— Мне тоже, — тихо ответил Куинн, и в его голосе слышалась гордость. Камни и черепицу он привез из Италии, а дом был точной копией загородной виллы неподалеку от Милана, где он когда-то останавливался. — Когда вы будете выбирать место для жительства, советую подумать об Италии, — сказал он, пояснив, что навело его на мысль построить такой дом. — Климат там очень мягкий, люди радушные и дружелюбные.

— У меня еще не было времени подумать о том, где поселиться, когда все это закончится.

Они ехали бок о бок к рощице, и Куинн время от времени касался сапогом амазонки Лили. Если бы он держался на почтительном расстоянии, то чувствовал бы себя намного спокойнее, но им труднее было бы разговаривать, а он, к своему удивлению, обнаружил, что ему нравится беседовать с Лили.

— Интересно, удержусь ли я в седле, если поскачу быстрее?

Она погладила лошадь по шее, легонько стегнула ее хлыстом, пустила ее сначала рысью, а потом перешла на легкий галоп.

Куинн с улыбкой смотрел ей вслед. Да, Лили с каждым днем становится все более уверенной в себе, и эта прогулка — очередное тому подтверждение. Только уверенная в себе женщина отважится, сидя в непривычном седле, пустить незнакомую лошадь галопом.

Куинн помчался вдогонку за Лили, восхищаясь ее бесстрашием, и через несколько секунд поравнялся с ней.

— Довольно рискованный эксперимент, — заметя он. — Лошадь могла вас сбросить.

— Ну и что? Я уже много раз падала. Хотите поскачем наперегонки? — Увидев его недоумение, Лили засмеялась. — Шучу, шучу!

Их лошади стояли рядышком на лугу, очищенном от сорняков, прохладный ветер гнал желтые листья вдоль изгороди, обозначавшей владения Куинна. Солнце вовсю светило, лаская своими лучами землю. В такое погожее осеннее утро Куинну больше всего хотелось скакать верхом по своей земле в обществе интересной женщины. А Лили была интересной.

Черная амазонка сидела на ней как влитая, создавая изящный контраст с густыми белокурыми волосами, стянутыми узлом на затылке. Простая и в то же время элегантная прическа, совершенно не в стиле Мириам. Когда он впервые увидел Лили, волосы у нее были как солома, а теперь они напоминали ему золотистую пшеницу.

Отличное питание, отдых и прекрасная одежда превратили Лили просто в красавицу.

— Куинн, не смотрите так сердито. Я понимаю, что не следовало мчаться галопом. Мириам никогда бы этого не сделала. — Лили заслонила глаза рукой. — И она никогда бы не оставила дома зонтик. А как вы сломали нос?

Куинн, разглядывавший светящийся ореол вокруг ее головы, был настолько погружен в свои мысли, что не сразу понял вопрос.

— Давайте поедем обратно, — сказала она, не дождавшись ответа. — Во-первых, мне не следует быть на солнце без зонтика, а во-вторых, кухарка наверняка уже приготовила завтрак. — Запрокинув голову, Лили взглянула на него. — И все-таки что случилось с вашим носом?

По дороге Куинн рассказал ей эту историю, а она поведала, как в детстве сломала руку. Заметив ковбоев, пьющих кофе возле конюшни, он наконец опомнился и сердито нахмурился. Слишком уж большой интерес он проявляет к Лили, нужно держаться на расстоянии. Разве ему надо знать, что в детстве она обожала лазить по деревьям, что в юности сворачивала шеи цыплятам, что она довольно отчаянная наездница? Когда он рассказал, почему сломал нос, Лили забросала его вопросами, но он не спросил, любила ли она лазить в чужой сад за яблоками и сколько ей было лет, когда она сломала руку.

Лили должна оставаться служащей, нанятой, чтобы сыграть роль его жены, стать незаметной тенью. Однако Куинн начал понимать, что она для этого слишком яркая индивидуальность. В последнее время Лили не только обрела уверенность в себе, к ней вернулись упрямство, желание отстаивать свою точку зрения и бьющая через край энергия. Мириам была ненавязчивой, как дорогое вино, а Лили напоминала шампанское, игристое, бодрящее.

И по мере того как воспоминание о тюремном заключении будет забываться, она станет еще более неотразимой.

Передав лошадей конюхам, они направились к дому. По дороге почти не разговаривали, за завтраком тоже в основном молчали, но Куинн не мог отвести от Лили глаз. Следил за каждым ее осторожным движением, за тем, как она пользуется столовыми приборами, как вытирает губы салфеткой, как с заученной грацией держит кофейную чашечку.

— Я не собираюсь красть булочки, — сказала Лили, заметив его взгляд. В глазах у нее плясали веселые искорки. — Те времена давно миновали.

— Простите меня за бесцеремонность, но с тех пор, как мы виделись в последний раз, вы очень изменились.

Сейчас он уже не мог представить, что вчера она ворвалась в кабинет и уселась на стол, выставив на обозрение нижние юбки и голые лодыжки. Отчасти ее обаяние заключалось в потрясающей способности меняться. Только что она была одной, а через минуту совсем другая.

Завтрак считается наиболее интимным временем принятия пищи. Мужчина не станет завтракать с незнакомой женщиной, и если он это делает, значит, она ему хорошо знакома, скорее всего его любовница. Куинн нахмурился. До конца ее службы им придется неоднократно вместе завтракать, и эти утренние встречи будут пронизаны жгучим, хотя и неосознанным, сексуальным влечением друг к другу. Никогда еще жесты или голос женщины не вызывали в нем такого желания.

Прежде чем сесть за стол, Лили сняла шляпку, перчатки и жакет, поэтому Куинн с трудом удержался от того, чтобы не смотреть на ее высокую грудь, обтянутую блузкой. Но его усилия оказались тщетными, и, выругавшись про себя, он попытался вспомнить, когда в последний раз был с женщиной. Увы, слишком давно. Может, все-таки последовать совету Пола и завести любовницу?

Куинн заставил себя взглянуть на руку Лили, где, когда на нее падал свет, поблескивали обручальные кольца.

Вспомнив, как покупал их для Мириам, он недовольно поморщился. Он торопился в суд, уже опаздывал, то и дело посматривал на часы, а когда ювелир предложил ему эти кольца, только мельком взглянул на них и согласился. Позже Мириам совершенно искренне поблагодарила его за чудесный подарок, хотя эпизод с кольцами уже говорил, что с самого начала их семейная жизнь была обречена на неудачу.

В столовую вошел Пол, не успевший переменить дорожный костюм.