– Симптомы очень простые, – горько усмехнулся Питер. – Представьте, что ваша кожа сильно стянута, а некоторым участкам тела, скажем так, ее не хватило. И порой вы чувствуете, как вас буквально разрывает на части. От этой боли сходишь с ума и хочется умереть.

– Питер! Мы что-нибудь обязательно придумаем! – попыталась приободрить брата Магда. – Вот и гер Зюликофф разработал неплохой антидот, с ним ты хотя бы спишь. Прошу, только не опускай руки!

– Не переживай, дорогая, я не наделаю глупостей, – успокоил сестру гер Ленц. – Уйти было бы слишком легко, а я еще не все сказал этому городу и не поквитался с Грубером.

– Пит, прошу! – вздохнула Магда и покосилась на Эрика.

Но Ленца вздохи сестры не остановили.

– Надеюсь, ты рассказала геру Клаусу, что именно Гайди Грубер повинен в гибели отца и в том, что произошло со мной? Грубер разорил нашу семью, а тебя сделал…

– Не стоит продолжать, гер Ленц, – резко оборвал речь хозяина Фрайберг, видя, как Магда побледнела и прикусила нижнюю губу. – Я не знаю деталей, но в целом понимаю, как обстоят дела. И хочу вас уверить, что Гайди Грубер больше не приблизится к вашей сестре.

Питер впился в собеседника долгим взглядом, но в прорезях маски виднелась темнеющая пустота. В итоге гер Ленц принес сестре и гостю извинения за нелицеприятные высказывания и приступил к уже остывшему завтраку. Питер жевал с трудом, и Эрик отвел взгляд, стараясь не смущать хозяина и не смущаться самому. Разумеется, он и раньше сталкивался с увечьями. Его свояк Райнер Морган в юности потерял на дуэли руку, но ни его жену, ни друзей железный протез ничуть не смущал. Да и в Ингвольде у каждого второго работяги вместо ноги или руки был протез, и здесь к этому относились спокойно. Но в случае с Питером Ленцом дело обстояло иначе. Он был вынужден скрывать страшные ожоги под одеждой, терпеть невыносимую боль и проводить большую часть времени дома. Этим и объяснялся колючий характер мужчины – он не мог помочь ни себе, ни сестре.

– Магда сказала, что вы занимаетесь магической механикой, – нарушил молчание Питер, когда с завтраком было покончено. – Что именно вы производите в мастерской?

– Все! От дирижаблей до дверных замков с артефактами.

– Вы где-то учились?

– Там и сям, – неопределенно ответил Эрик. – Работал на производстве дирижаблей в Белавии, одно время делал артефакты.

Благодаря тому, что политические отношения между Ингвольдом и Белавией достаточно напряженные, вряд ли кто-то здесь разузнает о его учебе в Белавской академии. Да и выпускники такого уважаемого заведения ни за что не переедут в подобную дыру, а в Айзенмитт он и сам не сунется. Для работы в лавке, которую Фрайберг собирался открыть в аристократической части столицы, он наймет людей. А о его родстве с принцем Агнусом и подавно знал ограниченный круг лиц, и на каждом из них лежала магическая печать молчания. Поэтому Эрик никому не давал однозначного ответа на вопрос, где именно учился и работал, как жил в Белавии и с кем там был знаком.

– А я учился на факультете механики в академии Айзенмитта, – с гордостью сказал Питер. – Закончил шесть лет назад, вернулся в Город темных улиц, и мы с Магдой всерьез занялись мануфактурой. Предприятие нам подарил отец, и какое-то время там производили обычных кукол. Но потом мы с сестрой придумали нечто особенное.

– Эр, ты наверняка слышал о наших механических людях? – Магда обернулась к Фрайбергу. – Это все заслуга Питера. И если бы Грубер не запретил их производство, то сейчас в каждом доме были бы слуги, сделанные на нашей фабрике. И на предприятиях работали бы не пьяницы и бунтари, а ответственные и исполнительные мастера. Механические мастера.

– Грубер – завистливый неуч! Он запретил производство механических людей и полностью разрушил мануфактуру! – сдавленно произнес Питер Ленц. А затем повернулся к сестре, голос его стал мягче: – И ты не права, Магда. Мануфактура – наше общее детище. Я отвечал за механизмы, но внешность – полностью твоя заслуга. Наши куклы выглядят как люди.

– Для нас они и есть люди, Пит, – тихо отозвалась Магда.

– Только, в отличие от людей, они не предадут и не уйдут, как это сделала наша мать, – едва слышно добавил Питер и почему-то покосился на служанку, которая молчаливо застыла возле серванта.

Воцарилась неловкая пауза, и Фрайберг решил, что пора и честь знать. Разговор вступил в ту фазу, когда для откровений слишком рано, а для продолжения беседы не то настроение.

– Что ж, мне нужно идти. Приятно было познакомиться, гер Ленц. – Фрайберг поднялся из-за стола.

– Взаимно, гер Клаус, – в тон ему ответил хозяин дома. – И вот еще что – какие у вас намерения относительно моей сестры?

– Пит… – начала было Магда, но Фрайберг сжал ее руку, тем самым прося не вмешиваться в мужской разговор.

Вообще-то Эрик ожидал подобного вопроса еще в самом начале беседы, правда, не столь откровенного.

– У меня самые серьезные намерения, – уверенно заявил он, ничуть не покривив душой.

– Что ж, тогда добро пожаловать в семью, – торжественно провозгласил Питер Ленц, а Эрик невольно закашлялся.

Он был влюблен в Магду, но о семье так скоро не помышлял, а потому торопливо попрощался с Питером, убегая от дальнейших вопросов.

Фрау Ленц отправилась провожать гостя, и на крыльце Фрайберг порывисто ее обнял:

– Я уже по тебе скучаю. Увидимся вечером?

– Да.

– Если хочешь, можем сходить в ресторацию.

– Я бы предпочла провести это время дома. Гретхен приготовит ужин.

– Тогда купи продукты в самой лучшей бакалее, а еще закажи у аптекаря антидот для брата. Я оставил в твоей комнате деньги. И если еще что-то нужно…

– Не нужно, – замотала головой Магда и неожиданно расплакалась.

– Ну что ты? Зачем? – утешая, поцеловал ее Эрик. – Мне гораздо больше понравился твой смех. Просто позволь тебе помочь.

– Все это похоже на сказку, а я давно в них не верю, – торопливо зашептала Магда, кутаясь в объятия возлюбленного, как в теплый плед. – Я трудно схожусь с людьми, хотя в городе все считают иначе. Помимо Грубера, у меня был всего один роман. И я никогда не думала, что опущусь до подобной сделки. Но мы продали все, что только можно. Куклы и механические игрушки, которые мы с Питером собираем, уходят за гроши – мэр Грубер и тут постарался. В этом городе никто, Эр, никто не захотел нам помочь! Мы даже дом выставляли на продажу, но покупателей так и не нашлось! – Магда всхлипнула и посмотрела Эрику прямо в глаза: – Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Я приходила к Груберу, когда не на что было купить антидот для брата, и он платил. Правда, всем рассказывал, что я чуть ли не каждый день его ублажаю…

Эрик не дал ей договорить и вновь поцеловал. И он жалел, что его кулак не размозжил мэру череп. Он больше не позволит своей женщине плакать, а мэр Грубер никогда не причинит ей вреда. Если им не дадут спокойно жить в Дункельмитте, что ж, можно согласиться на предложение Райнера, переехать в Эльхас и преподавать в его школе механики.