— Когда?

— Всегда.

Христос раздраженно потряс головой.

— Всегда? — недоуменно переспросил он. — Что это значит?

— Значит, что чудо вовеки не будет позабыто, благость его не иссякнет, истинность его не померкнет от поколения к поколению.

— Ага, ты опять про истину. И эта истина, надо думать, от истории несколько отличается?

— Эта истина проливает свет на историю, как ты сам некогда блестяще сформулировал. Эта истина поит историю, как садовник орошает водою растения. Эта истина озаряет историю так же, как фонарь разгоняет тени.

— Не думаю, что Иисус признал бы такую истину.

— Именно поэтому нам нужно, чтобы истина воплотилась в тебе. Ты — недостающая часть Иисуса. Без тебя его смерть осталась бы не более чем одной из тысяч публичных казней. Но с тобою открывается путь для луча истины, что пронзит тьму истории; благословенный дождь сойдет на иссохшую землю. Иисус и Христос в единстве своем станут чудом. И сколько святынь от того родится!

Они говорили шепотом; в саду царила тишина. Но вот Христос услышал глухой скрежет, как если бы камень катили по камню.

— Что происходит? — спросил он.

— Следующая часть чуда. Успокойся, дорогой мой Христос. Все будет хорошо. Иисус стремился к положению дел, которого ни один человек долго не вынесет. Люди способны на великие деяния, но только по зову великих обстоятельств. Люди не могут все время держаться на таком уровне, а обстоятельства по большей части ничего великого в себе не заключают. В повседневной жизни люди прельщаются покоем и удобством; они чуточку ленивы, чуточку жадны, чуточку трусоваты, чуточку блудливы, чуточку тщеславны, чуточку раздражительны и завистливы. Словом, мало на что годны; но приходится принимать их такими, какие они есть. Помимо всего прочего, они еще и легковерны, падки на тайны, а уж чудеса так просто обожают. Ну да тебе это и без того хорошо известно: ты сам объяснял это Иисусу какое-то время назад. Ты, как всегда, был прав, а он, как всегда, не слушал.

У гробницы двигались какие-то фигуры. Ночь выдалась облачная; луна, что только пошла на убыль, пряталась за тучами, но, для того чтобы разглядеть, как три-четыре человека, взявшись вместе, тащат от могилы что-то тяжелое, света достало.

— Что они такое делают? — спросил Христос.

— Дело Божье.

— Но это тело Иисуса!

— Что бы ты ни видел, так надо.

— Они намерены притвориться, будто Иисус восстал из мертвых?

— Он восстанет из мертвых.

— Как? С помощью фокуса? Какая низость! Ох, и я на такое купился! Ох, я проклят! О, брат мой! Что я такое сделал?

И Христос рухнул на землю и зарыдал. Незнакомец возложил руки ему на голову.

— Поплачь, — промолвил он, — и покой снизойдет к тебе.

Христос не двинулся с места, и незнакомец продолжил:

— А теперь я должен рассказать тебе о Духе Святом. Дух Святой исполнит веры в живого Иисуса сначала учеников, а со временем и верующих — все новых и новых. Иисус не мог остаться с народом навечно, а Святой Дух — может, и останется. Иисус должен был умереть, чтобы Дух Святой снизошел в мир, и он снизойдет — с твоей помощью. В грядущие дни ты своими глазами узришь преобразующую мощь Духа. Ученики, эти слабые, издерганные люди, уподобятся львам. То, чего не смог сделать живой Иисус, Иисус мертвый и воскресший совершит силою Святого Духа — не только для учеников, но для любого, кто слышит и верит.

— Тогда зачем тебе понадобился я? Если Дух так всемогущ, какую такую помощь я могу оказать?

— Дух — внутри, он незрим. Мужам и женам необходим знак внешний и видимый, только тогда они уверуют. Ты давеча с пренебрежением отнесся к моим рассуждениям об истине, дорогой мой Христос; а зря. В грядущие века истина, а не что другое, запечатлится в умах и сердцах: истина Господня, что приходит из-за пределов времени. Но необходимо открыть окно, чтобы она воссияла в мире времени. Окно это — ты.

Христос собрался с силами и встал.

— Я понял. Я сыграю свою роль — измученный совестью и с тяжелым сердцем.

— Конечно. Это только естественно. И все же сыграть великую роль тебе еще предстоит; когда хроники этого времени и жизни Иисуса будут составлены, твой рассказ окажется бесценен. Именно ты сможешь решить, как именно запомнятся эти события вплоть до конца света. Ты сможешь…

— Хватит, хватит. Довольно. Не хочу больше ничего слышать. Я смертельно устал и глубоко несчастен. Я вернусь сюда утром по прошествии субботы и сделаю все, что должен.

После казни Петр, Иоанн, Иаков и прочие ученики собрались в некоем доме неподалеку от Иосифова сада, где и сидели, ошеломленные, потрясенные, лишившись дара речи. Смерть Иисуса явилась для них громом средь ясного неба; они ждать не ждали ничего подобного. Казалось, земля уходит у них из-под ног.

Что до женщин, которые сошлись к подножию креста и помогли Иосифу снять тело, они рыдали и молились до тех пор, пока силы их не оставили. Мария, мать Иисуса, посмотрела, где его положили, и вскорости возвратилась в Назарет. Женщина из Магдалы, которую тоже звали Мария, собиралась ненадолго задержаться в Иерусалиме.

Рано поутру по прошествии субботы Мария Магдалина отправилась в сад, к гробнице, и взяла с собой благовоний на случай, если понадобится еще, дабы сохранить тело от тления. Было темно. После погребения она своими глазами видела, как Иосиф с Никодимом завалили гробницу камнем, и с изумлением обнаружила в рассветных сумерках, что камень отвален и могила разверзлась. Женщина было подумала, что это не та гробница, и опасливо заглянула внутрь.

Внутри лежала свернутая плащаница, а тела не было.

Женщина выбежала и поспешила к дому, где остановились ученики, и сказала Петру с Иоанном:

— Могила учителя пуста! Я только что была там: камень отвален, а тело исчезло!

И рассказала она ученикам обо всем, что видела. Но поскольку свидетельство женщины немногого стоит, Петр с Иоанном побежали в сад убедиться своими глазами. Иоанн бежал быстрее и первым оказался у гробницы, и заглянул он внутрь, и увидел только пелены лежащие. Тут подоспел и Петр, и оттолкнул его, и вошел внутрь, и нашел полотно, ровно так, как описывала Мария, а плат, которым обернута была голова Иисуса, лежал поодаль.

— Неужто римляне его забрали? — вопросил Иоанн.

— Зачем им это? — отозвался Петр. — Пилат отдал нам тело. С какой стати им возиться-то?

— Тогда что же произошло?

— Может, когда его сняли с креста, он еще не умер. Просто сознание потерял. А потом, наверное, пришел в себя…

— Но как он мог отвалить камень снаружи? У него же голени были перебиты. Он двигаться не мог.

Петр с Иоанном так ничего и не надумали. Они вышли из гробницы и поспешили обратно, поделиться увиденным с прочими учениками.