Она с серьёзным видом орудует намотанным на палец кончиком рукава.

— Да ты специально меня перед другими девушками обесцениваешь, — бормочу в ответ. — И не плевался я, в ухе у тебя у самой ещё надо разбираться, что завелось — ты едва не по локоть в нём, а вон, не помогает… — обесценивать я тоже умею.

Не хотел просто до последнего доходить.

Закончить фразу не получается. Юки начинает ржать, Асато следом за ней, а там и Шу присоединяется.

Ты смотри, ожила напарница по бизнесу. Слава богу.

— Ну да, ну да, — с видом оскорблённой невинности и наигранной покладистостью кивает Мадина. — Расскажи мне, расскажи.

— Дмитрий молодец, — задумчиво и серьёзно говорит Шу, ни к кому не обращаясь. — У меня как пелена с глаз спала. Никогда не думала, что за какую-то минуту можно так мир перевернуть.

— Слушай, Ржевский! — менталистке, видимо, надоедает спектакль из одного актёра, который никому кроме неё самой не интересен. — Тут все свои, скажи, как на духу. Тебе что, земли подаренной действительно нисколько не жалко?

— Для Шу?

— Мхм.

— Не-а. А должно быть?

— Не понимаю порой твоей логики, — откровенно признаётся подопечная, уходя от прямого ответа на последний вопрос.

Японки, все три, с интересом слушают.

— Я искренне восхищена! — торопится добавить Наджиб. — И нестандартным ходом, и тобой! Но решение более чем удивительное.

— Это потому, что вы все на земельный участок, особенно в Золотом Квадрате, смотрите как на ценность высшего приоритета, — кажется, настало время для небольшой лекции по принципам рынка.

Асато, если я верно расшифровал её мимику, свои дурацкие умные мысли из головы выбросила и сейчас тоже должна задуматься, что будет делать вечером.

Ресторан, выпить, потом в ночной клуб — это мой план. Бухать неохота, но не будешь же девок накачивать, а сам чай пить.

Вот бы с обеими сёстрами одновременно это самое потом… скрестить пальцы и не думать в эту сторону. Уже несколько раз сглазил самые железные, казалось бы, варианты.

— А ты считаешь иначе? Дим, ты правда считаешь, что твоя земля ничего не стоит?

Клюнула! Есть! Асато наконец присоединилась к беседе!

Сделать мужественное лицо и выдержать небольшую паузу:

— Я делю ценности на материальные и нематериальные, — отвечаю ей, пытаясь высвободить для неё локоть из хватки Наджиб. Не получается. — Ради второго типа очень часто приходится жертвовать первым.

— На такое способны немногие, — замечает Шу.

— Да и тьху на них, у нас своя жизнь, — пожимаю плечами. — Знаешь, одному моему близкому знакомому очень далеко отсюда регулярно приходилось наблюдать стандартный сценарий. С разными личностями, в разных ситуациях — но как под копирку.

— Какой сценарий?

— Близкий попадает в тяжёлое материальное положение. Тот, у кого в ресурсах стеснения нет, имеет два выбора: помочь или не помочь.

— И? — Наджиб тоже интересно.

Да ну? Похоже, становлюсь звездой компании.

А что если поставить себе сверхзадачу? Тот рекорд, который Дима Ржевский в своё время у Ивасаки ставил (когда пальцы на руках считал), повторить не с профессионалками?

Ладно, мысль сложная. Сейчас обдумать не дадут, отложим.

— Интересно было потом на каждую из фокусных групп, — ввернуть умное слово, авось Асато заценит, — посмотреть через несколько лет.

— И что там увидел твой знакомый?

— В первом случае, где близкий отдавал ценности ради кого-то, была куча сценариев. И хороших, и плохих, — не углубляюсь в детали. — Зато по второму направлению всё однотипно, — продолжаю. — Когда один близкий ради второго в трудный момент ресурс зажал по жлобству, ещё и такую безделицу, как деньги или что-то материальное, никогда это впоследствии ничем хорошим не кончилось.

— Да?! — японки удивлены, все три.

— Угу, — подтверждаю компетентно. — Или скряга потом всю жизнь локти кусал, что друга не сберёг. Или друг сам выкарабкался, а скрягу понятно куда послал вместе со всем имуществом. В общем, ни одного хорошего окончания: близкие люди перестали ими быть.

— В твоём родном Золотом Квадрате до этого дня подобного не видели, — осторожно замечает Наджиб. — Ради неродственников.

— Дима Ржевский отвечает только за Диму Ржевского, — на её манер хлопаю себя по животу. — Ну и, может быть, остальным в Квадрате такой классный партнёр как Шу не попадался?

В этом месте сделать лицо потупее, глаза раскрыть пошире и постараться выглядеть понаивнее.

Женщинам нравится, мне не жалко.

— Знаешь, за твоей маской недалёкого дурачка регулярно скрывается кто-то более серьёзный, — замечает немногословная Шу. — Я первое время верила, сейчас вижу, всё не так просто.

— Я эгоист, — сообщаю ей честно. — Очень быстро считающий эгоист. Наш с тобой участок имеет два разряда стоимости, финансовую и политическую. Так?

— Наверное, не думала, — озадачивается японка.

— Продолжай, — требует Наджиб. — Мне тоже интересно.

— Так пояснил уже, — в этом месте удержаться и не сказать «вот вы тупые». — На политическую стоимость наш раздел как-то повлиял?

— Ну, де-факто вроде тринадцать Изначальных стало, не двенадцать? — предполагает менталистка. — По мере увеличения количества, да по твоим любимым рыночным законам, разве стоимость одного не обесценивается?

— На сорок второй знак после запятой из-за Шу сегодня, величиной конкретного обесценивания можно смело пренебречь, — комментирую без дураков. — Судя по тому, что лично я в Соте увидел, а считаю я хорошо, — напомнить ещё раз, на Асато впечатление произвело, закрепить, — таких родов, как Шу, надо трёхзначное число настрогать. Всему Совету Города участки на десятки раздробить, тогда что-то плюс-минус обесценится.

— По разряду политической стоимости всё ясно, — очаровательно морщит лоб вторая кузина моей партнёрши. — А что с финансами? Ты же только что нашей сестре ого-го сколько от себя оторвал?

— Да не так и оторвал, — констатирую с досадой. — В ближайшее время старые права будут значить много меньше, чем новые умения их защитить. Любыми средствами, без оглядки на общественное мнение и пародии на законы, которые даже сами авторы не соблюдают.

— Пха-ха-ха-ха-ха, хорошо, что кроме тебя здесь русских нет, — веселится Мадина. — Впору задавать вопрос, а не революционер ли ты, братец.

— Что за дурацкий вопрос? — пожимаю плечами. — Ты мою фамилию не знаешь, что ли? Когда мы тихо в болоте отсиживались?

— Всегда, — отрезает Наджиб. — Только не в болоте, а по другим местам. Бары, кабаки, ночные клубы. Сауны, массажные, более интересные места…

— А у нас массажная и есть то самое интересное место, — бесхитростно участвует в разговоре Шу. — Просто на вывеске же не напишешь — ****, — она говорит достаточно неприличное слово.

— Но то до поры, — теперь глубоко вздыхает Мадина, игнорируя ремарку японки и продолжая размышлять вслух. — Если верить истории, а причин не верить нет, бухали вы Ржевские ровно до поры. Потом, как ваш национальный зверь, стремительно просыпались и принимали участие. В