в тюрьму за незаконное колдовство? Да, далеко не все мальчики заканчивали Академию. Но у них хотя бы был шанс. А взять, например, Веру. Почему у нее шанса нет? Аверин решил, что об этой несправедливости надо будет обязательно поговорить с ее высочеством. Она должна понять.

С другой стороны, будущая императрица сама выросла в ските. И, вероятно, именно интересы скитов она будет продвигать больше всего.

Аверин походил по парку и прошелся вдоль Кронверкского проспекта, почти до самого зоопарка. Собаки попадались, но среди них не было ни одного шпица. Он миновал высокую ограду и наткнулся на вывеску «Площадка для тренировки и выгула собак». Внизу была нарисована стрелочка. Мимо прошел пожилой мужчина с бульдогом. По всей видимости, он направлялся именно туда.

Отлично! Наверняка девочка со шпицем не просто гуляла по парку, она, как и остальные, шла на площадку!

Аверин пошел за мужчиной с бульдогом и через некоторое время они оказались возле солидного поля, окруженного такой же металлической решеткой, что и зоопарк. На поле виднелись различные приспособления – горки, мостки и прочие собачьи радости, которые не так-то просто отыскать в центре города. Собак было немало. Однако ни одного шпица Аверин разглядеть сквозь решетку не смог.

Сюда нужно будет вернуться с Коржиком. И, не вызывая подозрений, поговорить с завсегдатаями. А может, если повезет, див почует шпица и возьмет след.

Аверин направился домой. Попробовал позвонить Анне Сомовой, но дозвониться не смог. И не успел он отойти от аппарата, как раздался звонок.

– Добрый вечер, Гермес Аркадьевич, это Булгаков. Документы готовы. Вы сможете получить осужденного в Первом следственном изоляторе, – сообщил он.

Что же, глава Управления счел необходимым позвонить лично, а формальности потребовали совсем немного времени. Вероятно, запрос в Управление был направлен накануне, еще из столицы, после ужина с княжной. Или раньше? И об этом позаботился Владимир?

Как бы то ни было, это отличные новости. Поужинав, Аверин принял душ, немного почитал и лег спать. День выдался длинным и нелегким.

У Булгакова в кабинете он был в половине девятого утра.

Князь поднялся навстречу и пожал ему руку.

– Рад видеть вас в добром здравии. Про вас, признаться, ходили нехорошие слухи.

– Ломка колдуна – отвратительная вещь, – усмехнулся Аверин, – но она проходит, как правило.

– Расскажите это господину Рождественскому. Все Управление завалено жалобами его адвокатов с приложенными свидетельствами врачей. Дескать, князь по состоянию здоровья должен находиться в клинике, а не в камере. Вы не обижайтесь, Гермес Аркадьевич, но я уже начинаю подозревать, что наш князь комедию ломал с самого начала. Дело и так разваливается, а тут еще главный фигурант «не способен ответить за свои деяния по состоянию здоровья».

– Нет, на момент ареста он не притворялся, иначе господин Смирнов и господин Фетисов не смогли бы его так легко арестовать. А сейчас…

Аверин задумался. Ломка чуть не уничтожила его, но была ли это только ломка? Ведь сейчас ничего не изменилось, связи по-прежнему нет, он лишь знает, что Кузя жив, и делает всё, чтобы спасти его. И чувствует себя совсем иначе. От прежнего состояния не осталось и следа.

– …что с ним сейчас, я не знаю. Но могу попробовать поговорить. Позже. Сейчас меня занимает совершенно другое дело.

– Да, я знаю. Вот документы, – Булгаков повернулся к столу и взял тонкую синюю папку. – Но зачем вам вызывать дива первого класса? Или это секрет? Вы же всю жизнь работали в одиночку и получили своего дива совершенно случайно. Привыкли к хорошему?

– Да, привык, – Аверин взял папку. Открыл ее и вскинул брови. Он знал преступника, который смотрел на него с фотографии. Точнее – преступницу. Чтобы окончательно развеять его сомнение, наверху страницы было написано «Алина Белицкая».

– Именно она? – он перевел взгляд с досье на Булгакова.

– А что, собственно, вас смущает? Она совершила несколько особо тяжких преступлений и была приговорена к высшей мере. И сама внесла себя в список первой очереди. Вы же знаете, что приговоренные к сжиранию дивом преступники иногда ждут своей участи годами. И поэтому, из гуманистических соображений, существуют «список первой очереди». Преступник имеет право внести туда свое имя, и тогда, при необходимости, он будет казнен одним из первых. Для многих ожидание смерти мучительнее ее самой. Тем более такой смерти.

– Ясно.

Дальше Аверин расспрашивать не стал. Было ли это совпадение или так странно распорядилась судьба, но колдун надеялся, что Кузя эту девицу уже и не вспомнит.

– Распишитесь тут, – Булгаков похлопал по столу, где лежали еще несколько бумаг, – и сейчас подберем вам сопровождающих, колдуна с дивом. Сегодня подайте документы в изолятор, а завтра утром вам подготовят и выдадут преступницу, надо глянуть, кто на дежурстве… – Булгаков обошел стол, сел в кресло и открыл журнал.

Неожиданно дверь резко распахнулась, словно от сильного удара. Аверин удивленно повернул голову: пришедший не удосужился даже постучать.

– Не нужно никого подбирать. С Белицкой поеду я, – раздался знакомый голос, и в кабинет шагнул Владимир. Булгаков аж вскочил от неожиданности.

– Владимир?! Что ты тут делаешь?

Вместо ответа Владимир открыл дверь пошире и низко поклонился. В кабинет вошла княжна Софья.

– Он сопровождает меня, дядя, – улыбнулась она и протянула руку.

Булгаков выскочил из-за стола и поцеловал руку. И только после этого слегка ошарашено произнес:

– Ваше высочество… Чем я заслужил честь видеть вас в этой скромной обители? Разве не принимает вас сейчас Владыка?

– Уже нет. Я нахожусь здесь по делу государственной важности. Более того, я остановилась в вашем особняке. С тетей Елизаветой уже договорились.

– Дело государственной важности? – Булгаков перевел взгляд с племянницы на Аверина и сдвинул брови:

– Гермес Аркадьевич… что вы опять затеяли?

– Это совершенно секретно, прошу прощения, Дмитрий Петрович, – Аверин дежурно улыбнулся и, в свою очередь подошел к ее высочеству и коснулся губами ее руки. – Не ожидал вас увидеть… так рано.

– У нас много дел, – она посмотрела на князя Булгакова, – очень рада нашей встрече, дядя, мы еще повидаемся за ужином. А пока, с вашего позволения, господина графа я у вас похищу.

Она кивнула Аверину, призывая следовать за собой.

Булгаков несколько раз открыл и закрыл рот. Но всё же обрел дар речи:

– Гермес Аркадьевич, погодите. Вам же для вызова нужны два ассистента. Одним, я полагаю, выступит господин