нашёл способ, как правильнее и лучше всего кроить одежду. Да, да, кройка с помощью математики! Это же прекрасно!

— А вы говорите, что я не портной, — сказал Чебышёв.

— Вы, конечно, портной, если не считать, что, кроме того, написали не один десяток сочинений по многим разделам математики!

— Успели вы в Карликании побывать на аллее Простых Чисел? — обратился к нам Ляпунов. — Успели? Превосходно! Так вот, имейте в виду, что мой дорогой учитель самый почётный гость на этой аллее. Пафнутий Львович много способствовал тому, чтобы облегчить поиски простых чисел. И весьма в этом преуспел!

— Ну, как вам не стыдно! — взмолился Чебышёв. — Вы же мой ученик! Выходит, я учил вас петь дифирамбы. Что подумают обо мне мои юные соотечественники? Если им это интересно, они сами прочтут мои сочинения.

— Дорогой Пафнутий Львович, — воскликнул Ляпунов, — узнаю вашу профессорскую рассеянность! Эти милые школьники не смогут прочитать ни одной строчки в вашем сочинении. Ведь они ещё не знают высшей математики.

— Ну и что ж? — ответил Пафнутий Львович. — Пусть узнают. Пусть поскорей заканчивают школу, поступают в университет, и тогда…

На это возразить было нечего. Мы распрощались и снова двинулись дальше. И, чем дальше мы шли, тем больше учёных встречалось нам.

Мы не успевали раскланиваться. Нас окружала плотная толпа.

Здесь были и врачи, и физики, и агрономы, и литераторы, и биологи, и химики — ведь теперь без математики не обходится ни одна наука!

Всё чаще и чаще стал раздаваться гул самолётов, стрекот кибернетических машин, разряды атомных реакторов…

И вдруг мы услышали музыкальную фразу — всего только несколько нот. Но их нельзя было не узнать. Наши позывные!

Мгновение — и в небо взвилась длинная сверкающая стрела, оставляя за собой огненный хвост.

И тут же заговорило радио:

— «В Советском Союзе запущен ещё один космический корабль…»

Мощное «ура» заглушило голос диктора. И мы не узнали, под каким номером значится очередной космический корабль.

На возвышении стояла группа людей. Конечно, это были создатели ракеты.

Мы протиснулись вперёд, чтобы увидеть их лица. Но это нам так и не удалось, потому что… потому что…

Мы по-прежнему сидели в школьном саду, за дощатым столом.

— Какую интересную сказку вы нам рассказали, — задумчиво произнёс Олег.

— Неужели ничего этого не было? — вздохнул Сева. — Ни Четвёрки с бантиком…

Ни балета на льду? — подхватила Таня.

— Ни Зеркальной улицы… — продолжал Олег.

— Может быть, не было, — сказал я. — А может быть, было… Посмотрите, вот листок! Мне передал его для вас один из тех, кого вы только что видели.

— Неужели? — заволновались ребята. Покажите!

Я положил на стол страничку, вырванную из обыкновенной тетради в клетку. И ребята прочитали слова великого русского математика Николая Ивановича Лобачевского:

«Кажется, нельзя сомневаться… в истине того, что всё в мире может быть представлено числами».

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Голицыно

Лето 1962 г.

В. Лёвшин и Эм. Александрова

ЧЁРНАЯ МАСКА ИЗ АЛЬ-ДЖЕБРЫ

Путешествие в письмах с прологом

ПРОЛОГ

Снова в Карликании!

Трое путешественников шагают по прямым улицам Арабеллы. Их нетрудно узнать, хоть они повзрослели и вытянулись. Это наши давние знакомые — Таня, Сева и Олег. На этот раз их сопровождает маленький пушистый клубок. Клубок то убегает далеко вперёд, то возвращается, то снова надолго исчезает в каком-нибудь закоулке. И тогда слышатся беспокойные возгласы его хозяев:

— Пончик, Пончик, назад!

Пончик — самый весёлый, самый ласковый пёс на свете. Больше всего он любит лаять — не от злости, как иные собаки, а просто потому, что всё вокруг ему нравится.

Пончик очень любопытен: никогда не пройдёт мимо открытой двери, обязательно остановится и осторожно заглянет, но стоит кому-нибудь появиться — сейчас же отойдёт с самым безразличным видом.

От природы Пончик совершенно бел. Правда, для того чтобы это выяснить, надо его хорошенько вымыть. Пончик терпеть не может мыла, зато обожает грязные лужи. Но сейчас он белёшенек. Перед тем как снова отправиться в Карликанию, Сева устроил ему основательную баню. Нельзя же заниматься чистой наукой в таком грязном виде!

Пончик всей душой хочет вернуться к своему привычному состоянию, но попробуйте найти в Арабелле хоть одну грязную лужу…

Не подумайте, впрочем, что в Карликании вообще нет воды. Тот, кто сказал это, конечно, пошутил.

Город сверкает чистотой. Солнце отражается в его зеркальных, тщательно протёртых стёклах. Газоны только что политы, и на траве дрожат и вспыхивают крупные капли.

Приятно возвратиться в город, в котором уже однажды побывал.

Ребята с удовольствием убедились, что не только сами хорошо помнят столицу Карликании, но и здесь их тоже не забыли. Со всех сторон тянутся к ним дружелюбные руки. Карликане сердечно приветствуют своих добрых знакомых и наперебой зазывают в гости.

Четвёрка с бантиком приглашает их в Клуб любителей поспорить на очередной двенадцать миллионов тысяча семьсот тридцать первый диспут; Семёрка с палочкой вручает билеты на новое представление. Даже Старший Дробитель, который был так нелюбезен напоследок, вылез из своей подземной дробилки. Он предлагает ребятам покрутить ручку, чтобы получить дробь с каким-то длиннющим периодом…

Путешественники тронуты. Они благодарят за приглашения. Но им не до развлечений. Мысли их заняты непонятной телеграммой Нулика. Да, да, того самого Нулика, который потерялся и которого нашли потом на школьной лестнице. Что с ним стряслось? И зачем ему понадобилось вызывать ребят в Карликанию?

— Покажи-ка ещё разок! — озабоченно говорит Сева. — Может быть, мы как-нибудь не так прочитали!

Олег молча подаёт ему аккуратно сложенный листок.

— «Совершенно секретно…» — начинает Сева.

— Не надо, — перебивает Таня, — я могу наизусть: «Совершенно секретно пропало лицо тайна стручке приезжайте на поиски Нулик». А на деле никакой тайны и нет. Просто очередная шалость.

— А если и вправду тайна? — возражает Олег.

— Вот бы славно, — мечтательно улыбается Сева. — Даром, что ли, я взял с собой ищейку!

— Хороша ищейка, — поддразнивает Таня, — её саму искать надо. Вот,