серьезен во всем, что касалось спорта, всегда так напряжен», – вспоминала Шария, его сестра.

«Менталитет Коби был очень сосредоточен на победе, победе и еще раз победе», – сказал Джакомо Виттори, еще один друг детства из Италии.

«Когда ему было восемь, а мне одиннадцать, мы играли в одной баскетбольной лиге, – вспоминала Шария в 1999 году. – Остальные ребята просто хотели поиграть, а он такой: “Я хочу выиграть”. Один раз оставалось всего тридцать секунд, и мы проигрывали на два очка, и он сказал: “Дай мне мяч”. Я имею в виду, он был просто помешан на победе. Он всегда был таким».

Он сказал, что тогда впервые понял, что может взять на себя игру: «Когда я был мал, мне было девять или десять, я играл в маленьких лигах. Когда на кону стоял исход игры, и ты оказываешься в такой ситуации, и твоя спина прижата к стенке, я начинаю драться. Это менталитет “дерись или беги”, а я всегда был бойцом».

Годы спустя в глазах тренеров «Лос-Анджелес Лейкерс» Италия стала тем местом, где он научился сбрасывать со счетов своих менее опытных и менее талантливых товарищей по команде, доверять только своим собственным силам. Когда он эгоистично играл в составе «Лейкерс», некоторые из его тренеров тихо комментировали, что Коби Брайант «вернулся в Италию».

«Он был очень эгоистичен, – вспоминал Джакомо Виттори, добавляя, что эгоизм был вызван тем, что Коби был намного лучше всех других игроков. – Все это замечали. Он был здесь единственным чернокожим ребенком. Все это замечали. Он был очень умелым».

Именно в эти годы становления у него впервые проявились ярко выраженные черты характера, которые он унаследовал от матери. Он был ее кукольным ребенком, и она, казалось, любила одевать его аккуратно, как маленького человечка, в свитера и другую джентльменскую одежду, предполагая, что он не столько ребенок, сколько миниатюрный взрослый.

Пэм Брайант обладала определенной выправкой, и даже в детстве в манерах Коби было нечто очень похожее. Италия и воспитание, основанное в основном на европейской культуре, навсегда превратили его в совершенно особенного юношу, тем более когда он добрался до американского профессионального баскетбола.

На вопрос о том, насколько формирующим был его опыт в Италии, когда он впервые пришел в НБА, Брайант отвечал: «Я высоко прыгаю. Все остальное сформировано в итальянском стиле».

Он по-итальянски хорошо относился ко всей семье. Блестящий набор трюков и пасов Джо, от которых завывали толпы филадельфийцев, хорошо зарекомендовал себя в Италии. Джо потребовалась всего одна игра, чтобы понять, что он может зарабатывать на жизнь и снова получить ту любовь от поклонников, которую он так жаждал.

Пораженные его умением обращаться с мячом, итальянцы снова и снова останавливались на слове, которым можно было описать игру Джо: «красота».

Действительно, Италия оказалась чудесным местом для молодой семьи Джо Брайанта, той силой, которая их сблизила. В то же время здесь закладывались и укреплялись другие вещи, то, что они не увидят в то время, то, что окажется трудно понять в водовороте всех великих страстей, с котоыми они столкнулись в Италии, то, что привносило в их жизнь определенный холод, то, что молодой Коби Бин примет и использует в своей жизни.

Так же, как и в Америке, в Италии семья Брайантов несколько раз переезжала, что в дальнейшем послужило восприятию отчуждения как нормы, которой он будет придерживаться на протяжении всей его жизни. В детстве ему всегда было трудно заводить друзей, а потом, как только у него это получалось, оказывалось, что пришло время сказать им «чао».

Первый итальянский дом Брайантов был в Риети, куда семья переехала, и Коби пошел в школу всего через несколько недель после своего шестого дня рождения. Шарии было восемь, Шайе – семь. Это был небольшой древний город на небольшом расстоянии к северо-востоку от Рима, известный как дом сабинян, племени, которое отдавало своих женщин, чтобы поспособствовать увеличению населения Рима. Окруженный рекой Велино и живописным озером, горный район стал чем-то вроде жилого убежища, излюбленного папами.

Брайанты легко там прижились. Команда предоставила им жилье и автомобиль. Они не знали языка, но дети проводили вечера, обучая друг друга посредством словесных игр. В течение нескольких месяцев им стало комфортно в мире, который сильно отличался от того, который они оставили позади. Это был важный опыт, объединяющий клан.

«Нам там было очень уютно, – вспоминал Коби. – Мы прямо втянулись. Именно такое отношение мы выработали в Италии. Костяк – это семья. Как только у тебя это есть, тогда все остальное в полном порядке. Независимо от того, наберешь ли ты 50 очков или 0, твоя семья будет там. У итальянцев то же самое. Они очень сердечные люди».

Таким образом, его семья стала краеугольным камнем доверия, которое постоянно подчеркивал его отец. Позже Джо Брайант объяснял, что всегда сожалел о своей неуверенности в себе и отчасти винил именно ее в своих неудачах. Казалось, он твердо решил, что у его сына не будет подобной слабости.

Кроме того, на укрепление уверенности Коби работало его полное погружение в игру в молодом возрасте, включая поездки на игры в командном автобусе со своим «стариком». Каждая профессиональная команда также имела свою собственную молодежную команду, и игра в молодежной команде и посещение тренировок с отцом быстро построили основу его понимания игры.

Оглядываясь назад, можно сказать, что его пребывание в Италии стало самой полной баскетбольной школой, какую только можно себе представить. «Я начал играть в баскетбол там, – сказал он, – и это было здорово, потому что сначала я изучил основы. Я думаю, что большинство детей, которые растут здесь, в Америке, учатся этому причудливому дриблингу. В Италии тебя учат истинным основам и не принимают в расчет другую чепуху».

И снова на каждом шагу он остро ощущал ту «чепуху», которая погубила его отца.

Некоторые тренеры позже не соглашались, утверждая, что этот опыт дал Брайанту его собственный бренд индивидуализма, который сделал его подозрительным товарищем по команде. И все же даже его недоброжелатели не могли отрицать проработки столь многих аспектов его игры. «Я думаю, что, по сути, Италия была основой для его игры, – заметил Леон Дуглас, товарищ Джо по команде итальянской лиги. – Он был способен играть там во всеобъемлющей игре и изучить каждый ее аспект».

НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕЙ СВОЕЙ КАРЬЕРЫ, ЕСЛИ ЕМУ ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЛО, БРАЙАНТ САМОЗАБВЕННО ТРУДИЛСЯ, ЧТОБЫ МАНИАКАЛЬНОЙ НАСТОЙЧИВОСТЬЮ ОТТОЧИТЬ КАЖДЫЙ ЭЛЕМЕНТ СВОЕГО КОНКУРЕНТНОГО ПОРТФОЛИО – ЕЩЕ ОДИН ПРОДУКТ ЕГО ИТАЛЬЯНСКОГО ОПЫТА.

На самом деле он, казалось,