— В общем, я несколько часов простоял в подъезде, жутко окоченел… потом перешел в соседний, прикинулся там ухажером некой Вальки. Любовь греет, но не фальшивая, а настоящая. Поскольку я только притворялся несчастным влюбленным, пришлось переминаться с ноги на ногу, стучать зубами и бегать к теплой батарее. Несмотря на нечеловеческие условия, я продолжал оставаться на посту, и… Фортуна вознаградила меня за терпение. Появились служители культа Молоха и их последователи, всего тринадцать человек! Пока они правили свою «черную мессу», я отправился в круглосуточное кафе пить горячий чай, решив дожидаться окончания церемонии там…

Он постепенно увлекся рассказом, Ева слушала, стараясь не пропустить ни одной подробности. Они оба перенеслись туда, на окраину города, в холод и ночную метель.

Сыщик описывал, как он выскользнул из кафе и на некотором отдалении последовал за двумя мужчинами — Главным и его охранником. Мороз и густой снег делали слежку легкой, мужчины шли, подняв воротники, не оглядываясь. Они не подозревали, что в такую погоду кто-то отважится пуститься за ними следом. «Только бы они не сели в машину», — молился Всеслав. И снегопад лишил их этой возможности.

Мужчины попробовали поймать такси — тщетно, — махнули рукой и направились к метро. Самый надежный вид транспорта не подвел: через полчаса они вышли из подземки на «Новослободской». Очевидно, Главному охрана была нужна больше для солидности, нежели с иной целью.

— Почему ты решил, что это именно Главный? — спросила Ева.

— Многолетняя практика наблюдения за поведением людей позволяет отличить основную фигуру от второстепенных персонажей, — охотно объяснил Смирнов. — Здесь имеет значение множество неуловимых штрихов, мелких, но несущих определенную информацию. Как человек держится, например, когда он приходит в офис и уходит оттуда, как по отношению к нему ведут себя окружающие… и еще куча всяких «как». Если быть внимательным, можно даже не слышать, о чем люди говорят, — достаточно визуального контакта. Ошибки случаются редко.

— То есть твои догадки насчет Главного оправдались?

— Целиком и полностью. Мужчины, которые последними покинули помещение общества «Молох», расстались около одного из домов. Охранник довел Главного до подъезда с кодовым замком, и они попрощались. Я сделал вывод, что им просто по пути: они живут рядом, а сопровождать Главного до квартиры нет никакой нужды.

— Выходит, охрана в «Молохе» необходима для поддержания порядка при совершении ритуалов?

— Полагаю, да. Ну и для солидности. Какая уважающая себя организация подобного рода не имеет охраны? Это уж совсем низкий уровень. Так вот… Главный входит в подъезд, я вскакиваю за ним, — каюсь, пришлось легонько стукнуть его сзади по шее.

— Как же они тебя не заметили?

— Снегопад, дорогая! На расстоянии вытянутой руки ни зги не видно. Больше всего я боялся их потерять, шел близко, след в след. Только в метро отстал: время позднее, пассажиров мало… все как на ладони. А на улице — милое дело! Хоть на пятки наступай, никто не обратит внимания.

— Зачем же ты его ударил?

— Я погладил, — усмехнулся Смирнов. — Чтобы он не начал вопить. В такой час люди спят, нельзя их беспокоить. Он чуть не свалился — здоровый мужик, тяжеленный, в молодости гирями занимался, а потом подался в артисты цирка.

— Это он тебе рассказал?

— Ага. Признался, как на духу… когда в себя пришел. Пришлось его по щечкам похлопать. Чувствительный жрец оказался. Один живешь? — спрашиваю, а он глазами хлоп-хлоп, слова вымолвить не может. Язык присох! Давай, говорю, сюда ключи и веди в квартиру.

— А он что?

— Не убивай! — просит. В квартире только очухался: видит, я без оружия, разговариваю вежливо — осмелел маленько. Даже спросил, чего мне надо. В доме у него всяких «молоховских» штук полно: красные драпировки, ритуальные ножи, мечи, свечи повсюду, зеркала висят, колокольчики. Не квартира, а черт знает что.

Смирнов передал Еве беседу с Главным.

Циркача звали Григорием Букиным. История была обычная: невостребованный артист решил подзаработать нетрадиционным способом. А что? Другим можно, а ему нельзя? Вон газеты пестрят объявлениями: предскажу судьбу, составлю гороскоп, сниму порчу, приворожу, сделаю заговор на успешный бизнес, исцелю от всех болезней и прочее. Букин выбрал более оригинальный путь — поклонение финикийскому божеству. Почему именно Молох? Артисту понравилось звучание этого слова! Кое-что о забытом культе он нашел в Интернете, остальное придумал сам, проштудировав разные источники о поклонении Темным Богам. Как выяснилось, культ Молоха особенно процветал в древнем Карфагене. Дескать, на знойном берегу Африки, куда приплыли финикийские купцы, они решили основать город. Это им удалось. Среди садов и пальмовых рощ скрывались святилища кровожадного бога, который в благодарность за обильные жертвоприношения сделал Карфаген несметно богатым, настолько, что даже Рим задыхался от зависти.

История показалась Букину занятной. Он оборудовал соответствующим образом квартиру, уговорил пару знакомых, которые болтались без работы, принять участие в первой церемонии и… дело пошло на удивление быстро. Начал Букин с друзей и приятелей, приглашал их к себе домой, разыгрывал зловещее представление, напускал побольше жути… и сие возымело действие. Букин и сообщники, окрыленные успехом, придумали, как можно выкачивать деньги: проводить для желающих ритуал вызывания Молоха, который за приличную сумму «зеленых» якобы приставлял к клиенту своего помощника. С этого момента уже не сам человек, а незримый помощник осуществлял за него любые действия: совершал деловые операции, влиял на партнеров, привлекал к клиенту финансовые потоки, удачу, любовь женщин или мужчин — в зависимости от пола. Клиент же обязывался платить Молоху определенную мзду. В случае нарушения им своего обязательства, неподобающего поведения или непочитания вышеозначенного бога на отступника обрушивалось смертельное проклятие. Саму процедуру такого акта Букин почерпнул из описания подлинного финикийского обряда.

— И все это срабатывало?

— Как ни странно, да. Разумеется, далеко не всегда. Но в неудачах Главный Жрец без зазрения совести обвинял самих клиентов — дескать, денег пожалели, не от души пожертвовали, вот Молох и обиделся. Думаю, люди, уверившись в обретении всесильного помощника, меняли свое поведение, вели дела уверенно, рисковали и часто выигрывали. Молва приукрашивала успехи, игнорировала провалы, обряды «Молоха» обрастали слухами, своеобразной ментальной массой. Страх перед «нечистой силой», заложенный еще в генах предков, передавался оплошавшим клиентам, и они молчали, опасаясь гнева мстительного божества. Все происходящее выглядело столь убедительно, что захватило самих мошенников, они почти поверили в собственное изобретение.

— А как же смертельное проклятие?

— Тут жуликам несказанно повезло. Один из «проклятых» давно страдал какой-то неизлечимой болезнью, а после пережитого стресса она обострилась и унесла его жизнь. Это преподнесли как месть Молоха, раздули, разнесли выдумку среди адептов новоявленного культа, естественно, не упоминая, что человек и без того был обречен. Поклонники Молоха в ужасе трепетали… а Букин с приятелями собирали щедрую дань.