— И что же это за вопрос? — осторожно спросила она.

Гил поджал губы.

— Тот же самый вопрос, который я задал твоей матери перед тем, как она убежала. Вернее, тот вопрос, который стал причиной ее побега, — резко поправил он сам себя. — Кто твой отец?

— И она ответила вам? — Брианна затаила дыхание.

— Нет, конечно, — сердито огрызнулся он, нетерпеливо вставая. — Почему, черт возьми, ты думаешь, она убежала?

— Гил…

— Все в порядке, Натан, — остановила его Брианна.

Гил Мэллори сердито сверкал глазами из-под кустистых белых бровей.

— Я хотел знать, кто был отцом ребенка… твоим отцом. Ребекка отказалась назвать его. Мы поругались, и она убежала. — Сейчас он говорил спокойней и почти не волновался.

— Почему вы не пытались вернуть ее обратно? — осуждающе спросила Брианна. — Ей было всего восемнадцать лет, она осталась абсолютно одна, а ведь ваша дочь ждала ребенка!

— Неужели ты думаешь, что я не знал этого, малышка? — ответил он с холодной яростью. — Ребекка не хотела, чтобы я нашел ее, не хотела, чтобы вообще кто-нибудь нашел ее. Она сменила имя. Я нанял людей…

— Зачем? — с вызовом спросила Брианна. — Зачем вы хотели вернуть ее сюда?

— Вовсе не затем, о чем ты думаешь! — Его холодные глаза превратились в узкие щелочки. — Не надо, Брианна, через столько лет нападать на меня, имея обо мне предвзятые суждения, — сердито сказал он. — Ты не знала никого из нас тогда и не знаешь сейчас. А что касается тебя, парень… — он искоса взглянул на Натана, — ты знаешь только то, что тебе рассказали. А в жизни часто все не так, как кажется на первый взгляд. В твоем представлении я был ужасным тираном, но ты не знал… — Он осекся и, прерывисто вздохнув, упал в кресло. Его лицо стало мертвенно-бледным.

— В чем дело? — Брианна сильно побледнела и, наклонившись вперед, с тревогой смотрела на старика.

— Гил? — Натан тоже склонился над стариком. — Гил, в чем дело?

— Таблетки, — сумел произнести Гил и вцепился в ручки кресла, согнувшись от боли. — Найди Бернса, он знает, что делать.

Брианна вспомнила, как старый дворецкий сказал, что сегодня не совсем подходящий день для визита. У Гила Мэллори, судя по всему, был сердечный приступ.

— Я схожу за ним, — Брианна вскочила со стула. — Расстегни ему воротничок, Натан, и последи, чтобы он сидел спокойно.

— Вот что значит расти в семье врача, — пробормотал Гил, когда она выбегала из комнаты.

Откуда он узнал, что ее отец — врач? Брианна сокрушенно покачала головой, поняв, что Гил Мэллори знал больше, чем все они, вместе взятые.

Ей не понадобилось много времени, чтобы разыскать Бернса, сидевшего на кухне за чашкой кофе, но старик никак не мог взять в толк, что ей нужно. Старая толстая кухарка соображала быстрее и протянула ей таблетки.

Брианна поспешила обратно в библиотеку. Гил сидел в том же положении, в каком она оставила его. Таблетка подействовала почти мгновенно. Румянец заиграл на его щеках, хотя выглядел он измождено.

Брианна нахмурилась.

— Я думаю, вам надо немного отдохнуть…

— Я отдыхал больше двадцати лет, — прошептал он и устало закрыл глаза.

С тех пор, как родилась она. С тех пор, как умерла Ребекка…

Он прерывисто вздохнул и, открыв глаза, посмотрел на Брианну.

— Пожалуй, ты права. Я чуток полежу. Но потом хочу поговорить с тобой. На этот раз наедине. Приходи в четыре, — властно заявил он.

Она заметила, что Натана встревожило это предложение, но теперь Брианна понимала, что не должна бояться Гила Мэллори. Он был груб, раздражителен, властен, но все это она могла перенести.

— Я приду в четыре часа, — согласилась Брианна.

— Мне не нравится твое решение, — резко сказал ей Натан, когда они возвращались обратно. Он мрачно хмурился, демонстрируя свое недовольство.

— Но мне необходимо поговорить с ним, — настаивала Брианна. — И я думаю, он может быть более откровенным со мной, если я приду одна. — Ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за Натаном, который шел вперед быстрым, решительным шагом.

Он сердито взглянул на нее.

— Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль своим рассказом.

— Не думаю, что Гил хочет сделать мне больно, — осторожно возразила Брианна. — Он не произвел на меня такого впечатления.

Вообще, чем больше она думала об их встрече, тем больше убеждалась, что Гилу Мэллори было просто приятно, что она пришла навестить его.

— То, что он должен сказать тебе, может причинить тебе боль, — уточнил Натан. Она покачала головой.

— Нет, если он скажет правду.

— А почему ты думаешь, что он скажет правду? — Резко остановившись, Натан сердито взглянул на нее. — Он может сказать все, что ему заблагорассудится, потому что рядом не будет никого, кто сможет его опровергнуть!

Брианна, не дрогнув, посмотрела прямо в лицо Натану.

— Я думаю, он скажет мне правду.

— А как мне объяснить твое отсутствие? — вызывающе спросил Натан.

На ее губах появилась задумчивая улыбка.

— Скажи им, что мы поссорились и я решила прогуляться в одиночестве. Если мы продолжим разговор в том же духе, это будет не сильно отличаться от правды! — вздохнула она.

— Я же стараюсь защитить тебя.

— И я ценю твою заботу.

— Нет, черт возьми! — Натан пришел в ярость, его холодная сдержанность исчезла. — Ты упрямая, неуступчивая, легкомысленная…

— Нет! — ответила она так же яростно, и оба застыли, сердито глядя друг на друга. — Я никогда не отличалась легкомыслием!

— Возможно, но сейчас ты ведешь себя легкомысленно, — осуждающе произнес Натан. — Я не хотел, чтобы ты встречалась с Гилом, не говоря уж…

— Почему, Натан? — Брианна вызывающе посмотрела на него.

— Я только что сказал тебе…

— Чтобы защитить меня, — закончила она за него. — Хорошо, но я уже встретилась с ним, Натан, и, честно говоря, не понимаю, от чего меня надо защищать! Конечно, он довольно груб, но кроме этого…

— Но ведь он еще ни о чем не начал говорить, — возразил Натан. — А ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы вернуться туда одной. Если это не легкомыслие, то я не знаю, как это назвать!

На ее щеках заиграл сердитый румянец.

— Это не легкомыслие, Натан, это мое право! Я благодарна тебе за то, что ты помогал мне всю неделю, но сейчас мне…

— Я больше тебе не нужен! — грубо оборвал он ее, изо всех сил схватив за руки.

— Я этого не говорила! — Она раскрыла рот от изумления.

— Зачем же говорить! — воскликнул он. — Ты просто дала мне понять, что я был всего лишь средством для достижения цели.