ты меня плетью не огреешь! Я немного вывернул перехваченную руку, и княжна распахнула свои карии миндалевидные глаза. Уставилась на меня с таким испугом, что я уж хотел встать и отойти. Нельзя чтобы люди так боялись друг друга.

За спиной раздались быстрые шаги, но я даже не стал оглядываться. И так понял, что подбежал Олег.

Я постарался улыбнуться, но улыбка, как и в первую наше встречу вышла кривой. Мороз все-таки. Зато страх в глазах девушки сменился недоумением, узнаванием и растерянностью. Ага, значит узнала меня снегурка. Что, запал я тебе в душу? Или извиниться решила? Любой вариант готов принят с распростертыми объятьями.

— Ты? — едва слышно произнесла девушка.

— Нет, блин, Дед Мороз! С новым годом, красавица!

— Чего? — прошептала девушка.

Лицо у нее при этом стало такое милое и немного детское, что я не выдержал и рассмеялся.

— Я за тобой ехала.

Что ты мелешь? Точно меня узнала?

— Но на нас напали.

— Черт! — выругался мой товарищ за спиной. — Кто? Где они?

Девушка попыталась перевести взгляд мне за спину, но в этот момент раздался скрип снега со всех сторон разом.

— Черт! — снова ругнулся Олег, крутясь во все стороны и наблюдая за тем, как из-под снега вскакивают люди в толстых белых защитных костюмах и с оружием в руках. — Я же говорил засада!

— Они, — пролепетала княжна, виновато, словно это она устроила ловушку.

Я вскочил, как раз в тот момент, когда раздался смех.

— А я говорил, что это правильное решение, — прозвучало из-за спины. — Говорил, что кто бы ни ехал по этой чертовой тундре, обязательно заглянет на огонек. Жаль только эти двое, а не транспорт с товаром…

Обернувшись, я посмотрел на говорившего.

Высокий, я бы сказал даже очень высокий, молодой. Может быть лет двадцать — двадцать два. В руках бандура с воткнутым кристаллом, такие были у охранников, когда меня везли на каторгу. Лицо, как и руки, шея, да и весь он сам, замотаны белой тканью. «Это хорошо, что вы такой плоский и зеленый, — всплыло в голове. — Потому что, если вы ляжете на газоне, вас не будет видно». Пусть тут не зеленый и не совсем плоский, но человека в белом на снегу почти не видно. А если он решит еще и залечь, и закопаться немного, то совсем не различишь. Интересно, если бы мы подъехали немного ближе и переехали бы кого-то из этих отморозков, что бы было?

Вокруг нас стояли человек десять и все как один улыбались. Они считали, что поймали крупную рыбу. Вот только кто сказал, что смогут унести? Я не стал пока переубеждать этих людей, что удача — не их конек.

Княжна у меня в ногах зашевелилась и попыталась встать. Я глянул на нее, наклонился и протянул руку. Девушка мило улыбнулась и позволила себе помочь. Вот же чертовка! Чего при первой встрече-то так себя не вела? Я видел, что ее отношение ко мне было совсем не тем, что раньше. Интересно, чем вызваны такие перемены?

— Смотрите-ка, и сучка жива! — усмехнулся тот, кто радовался своей победе раньше времени.

— Эй, не знаю, кто ты такой, но не стоит так говорить о девушке, — предупредил я его.

То, что я был некоторое время назад зол на княгиню, это мое право она меня плеткой била. Но я и то не ругался. Не люблю такого.

— А этот сопляк еще и возражать будет? — заржал человек в белом. — Так, ребята, у меня есть идея, — произнес он, обращаясь к соучастникам нападения. — Этих двоих в расход, девку заберем на базу. Больно она мне приглянулась. Хочу узнать, какого это трахать знатную. Кто из вас хочет попробовать?

Ото всюду раздались одобрительные возгласы. Кто-то из отморозков даже высказал желание проверить стоит ли ее ради этого тащить на базу, а то вдруг она не лучше бревна.

Терпеть все это я не собирался. Я спиной чувствовал, что Олег готов. Пока горластый распинался перед своими, мы все трое встали спина к спине. А княжна-то похоже не против подраться. Может все же не робкого десятка окажется?

— Вам кристаллов, что вы украли мало? — подала голос княжна. — Если моя семья вас найдет, то вам и так мало не покажется. За убийство наших — смерть!

Ого, а она еще и угрожает! Я был в восторге от такого поведения. Всегда приятно смотреть, как человек напрашивается на неприятности. Или она думает, что мы станем ее защищать? Нет, я-то, конечно, стану, но вовсе не из-за боязни смерти или каких-то там угроз. Просто я человек такой, не терплю, когда женщин обижают. Эта девчонка правда сама кого хочешь обидеть может, но когда при ней же обсуждают, как над ней насилие совершать собираются, трудно ожидать какого-то поведения, кроме попытки защититься. Иногда и слова могут помочь. Но, похоже, это был не тот случай.

Окружившие нас люди только рассмеялись.

— Неужели, ты крошка, думаешь, что мы таких как ты не видели? Угрожать каждый горазд. Вот только не всякая семья пиратам мстить будет. Знают, кто за нами стоит, и знают на что мы способны. А вы, Мироновы, так и подавно не рыпнетесь. У самих рыльце в пушку.

Княжна, как-то затравленно и одновременно виновато на меня глянула, будто ей было стыдно. Черт! А она мне все больше и больше симпатична. Избалованных девчонок, иногда можно перевоспитать, и порой в этом помогают вот такие критические ситуации.

— Ты же не думаешь, что мы не знали на чей транспорт нападаем? — продолжил тем временем главарь пиратов. — Знали, видели и ждали. Этих двоих нам не нужно, но они свидетели, а свидетели долго не живут. Можно, конечно, подождать других любопытных, кто захочет заглянуть к нам на огонёк… но и так хорошо!

Он снова заржал, словно удачно пошутил.

Меня уже все это порядком достало.

— Слушай ты, — перебил я доморощенного оратора, — дылда-переросток, извинись перед княжной и вали пока цел. Кристаллы, если украл, вернешь мне. Лично. Семья Мироновых не обеднеет, а мне пригодиться.

Девушка с некоторым даже интересом глянула на меня. Что-то меня в этом взгляде смутило. Мне показалось, что она не сомневается, что я способен что-то противопоставить этим отморозкам. А значит, она знает о моих способностях, а значит, не просто так ехала в колонию. И верно, похоже, за мной. Неужели под потолком все же была камера и запись моих приключений на допросе стала достоянием семьи Мироновых?

— А ты кто такой чтобы от меня что-то требовать? — возмутился дылда.

— Я? — улыбка сама собой