— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Нет. Пока этого будет достаточно.

— А что намерены делать вы? — вопрос Мелихова был обращен и ко мне и к Оксане одновременно.

— Поедем домой, — я взглянула на клиентку.

— А это не опасно? — усомнился Андрей Вениаминович.

— Что ж нам, до конца жизни прятаться, что ли? — улыбнулась я. — Тем более у нас есть черный ход. Да? — я взглянула на Оксану.

— Как скажете, — она готова была согласиться со мной во всем. Если бы я сказала ей сейчас, что мы едем в гости к Шраму, она не спорила бы.

В этот момент на столе Мелихова зазвонил телефон, и он, извинившись, снял трубку.

— Да! Слушаю!

С минуту Андрей Вениаминович внимал невидимому собеседнику, и лицо его заливала бледность. Я сразу почувствовала, что что-то не так.

Наконец он сказал:

— Да, я все понял, — и повесил трубку.

— Что случилось? — я оставила Оксану и подошла к Мелихову.

— Звонил Иван, — глухо произнес он.

— И что?

— Полчаса назад у «Северянина» застрелили Сабаева. Он мертв…

Андрей Вениаминович поднял на меня глаза.

— Это ужасно, — Мелихов вскочил и заходил взад-вперед по кабинету.

Я тоже была огорошена этим известием, но нашла в себе силы пошутить:

— Вы так любили Геннадия Петровича?

Но он даже не слышал моей издевки.

— Боже мой, что творится, — Андрей Вениаминович остановился у окна и замер в таком положении.

— Как произошло убийство? — выдернула я его из неподвижности. — Есть конкретные сведения?

Мелихов обернулся.

— Иван сказал, что его застрелили при выходе из машины. На противоположной стороне улицы резко затормозила темная иномарка, и из нее практически в упор расстреляли Геннадия Петровича и двух его телохранителей.

— Что это была за иномарка?

— Не знаю, — ответил Мелихов. — По сведениям Ивана, никто не успел запомнить, какая именно была машина и уж тем более ее номер.

— Плохо, — констатировала я. — В живых никто не остался?

— Нет. Все трое скончались на месте.

— А чего вы-то так расстроились, Андрей Вениаминович? Ведь вам же смерть Сабаева только на руку. Одним конкурентом меньше.

Мелихов выпучил на меня глаза. Такой прямолинейности он от меня явно не ожидал.

— То, что вы говорите, Женя, странно. Неужели вы не понимаете, что кто-то начал отстрел участников тендера?

Напротив, я это прекрасно понимала. Может быть, даже лучше, чем он сам. Но, с другой стороны, в том, что произошло с Геннадием Петровичем полчаса назад, был и один маленький плюс. Я могла с полной уверенностью снять подозрения с Сабаева. Глупо думать, что он нанял людей для собственного убийства.

— Следующей жертвой могу стать я, — глухо сказал Мелихов.

— Это вряд ли, — усомнилась я.

— Почему?

— Спицин уверяет, что к вам невозможно подобраться. Все экстренные случаи у него предусмотрены. Разве не так?

— В общем-то да.

Особой уверенности в голосе банкира уже не было. Видимо, смерть одного из крупных бизнесменов города подкосила его веру в свою службу безопасности. Я не удивлюсь, если меры предосторожности по охране мелиховской персоны будут еще усилены.

— Вас намерены «достать» через Оксану, — напомнила я ему. — Уже забыли, Андрей Вениаминович?

— Нет, не забыл, — он перевел взгляд на дочь. — Но здесь я полностью полагаюсь на вас. Или вы хотите, чтобы я выделил вам в помощь еще кого-то?

— Не надо, — ответила за меня Оксана. — Я верю только Жене и больше никому.

От их совместных похвал я, наверное, выросла на сантиметр. Если так пойдет и дальше, есть риск возгордиться и заболеть звездной болезнью.

— Как хотите, — пожал плечами Андрей Вениаминович.

— У меня есть к вам только одна просьба.

— Какая?

— Пусть Саша с «Опелем» останутся в моем распоряжении. Трудно без колес.

— Об этом можете не беспокоиться, — уверил меня Мелихов. — Я же сказал вам, пользуйтесь машиной и водителем в придачу столько, сколько вам потребуется.

— Тогда других просьб у меня нет, — я ободряюще улыбнулась Оксане.

— У меня тоже, — поддержала она.

— Только не забудьте, о чем я вам говорила, Андрей Вениаминович, — сказала я. — По поводу слежки. В связи с недавним событием задача Георгия Владимировича упростится. Следить теперь придется только за Челноковым.

— Вы думаете, это его рук дело?

— У вас есть другие предположения?

— Нет.

— Вот видите. Так что последить за ним пару дней до тендера будет не лишним. Меня интересуют его встречи, телефонные разговоры и, главное, любые контакты с криминальными структурами.

— Имеете в виду Шрама? — уточнил Мелихов.

— И его в первую очередь.

— Хорошо, я передам ваши пожелания Георгию Владимировичу и уверен, он все сделает в лучшем виде.

— Надеюсь на это, — скептически заметила я.

Разговаривать с Андреем Вениаминовичем нам больше было не о чем, и мы с Оксаной распрощались с ним.

— Теперь вы понимаете, что ошибались насчет Геннадия Петровича? — спросила меня клиентка, когда мы покинули кабинет ее отца и направились к выходу.

— Да, — ответила я. — Только не думаю, что ему от этого легче.

— Бедный Геннадий Петрович, — вздохнула Оксана. — А вот мне сейчас стыдно, что я могла усомниться в нем.

— Вы действительно были с ним друзьями?

— Мы были добрыми знакомыми, — грустно произнесла она. — Мне нравилось общаться с Геннадием Петровичем, когда у него было свободное время. Вы представить себе не можете, Женя, какой это интересный человек. Был. Он тоже ко мне хорошо относился и всегда радовался встречам. Странно, но вот сейчас я думаю: ведь они с отцом были почти враги. А тем не менее Геннадий Петрович, зная о том, что я его дочь, уделял мне массу времени и не тяготился этим. Поразительно, не правда ли?

— Да, конечно.

— Геннадий Петрович был умен, начитан, разносторонне развит. Скажите, Женя, почему смерть уносит таких замечательных людей?

— Она уносит всяких людей, Оксана, — ее излияния и меня настроили на лирико-философский лад.

— Жаль, что с этим ничего нельзя поделать.

— Да, жаль.

Мы вышли на улицу. «Опель» стоял на том же месте, где я его и оставила, а водитель Саша прогуливался неподалеку, разминая затекшие конечности.