— Извини, — сказала Лена, — ошиблась. Ты не светлеешь, просто показалось.

— В мире нет добра и зла, — продолжал я. — Вселенная этих слов не понимает, они существуют только в человеческих душах и в каждой душе каждое слово имеет свой собственный смысл.

— Слишком много с Четырехглазым общаешься, — прокомментировала Лена. — Каждый раз, как от него возвращаешься, такую ахинею несешь…

— Это не ахинея! — возмутился я. — Это очень важно, ты просто не понимаешь. И не поймешь, пока не пройдешь последнее испытание.

— Я не смогу, — вздохнула Лена. — Я ведь не прирожденный маг, я просто отражение той энергии, которую ты выбросил на Спиридона. Вера, что сейчас во мне — это мой предел. Если я и смогу его превзойти, то ненамного и очень нескоро.

— Ты сможешь все, — возразил я. — Каждый из нас может все, во всей вселенной нет ничего невозможного. Надо просто поверить в свои силы.

— Это непросто — поверить в себя, — заметила Лена. — Ты и сам это знаешь. Если бы это было просто, ты бы давно уже отправил моего Хозяина в небытие.

Вначале мне показалось, что я ослышался. Но нет, Лена говорила абсолютно серьезно.

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Мне не нравится твой хозяин, но я не стану убивать человека только потому, что он мне не нравится.

— Он не человек, — уточнила Лена.

— Человек, — возразил я. — Для меня он человек. Люди, боги… какая разница? Одни смертны, другие бессмертны, одни не умеют менять законы бытия, другие умеют, но это второстепенное. А знаешь, что главное? Главное то, что мы думаем и чувствуем примерно одинаково. Богам тоже нужна любовь, дружба, уважение…

— Дети, — неожиданно добавила Лена.

— Ты хочешь ребенка? — удивился я. — Ты действительно хочешь ребенка?

— Не знаю, чего я хочу, — вздохнула Лена. — Я вообще ничего не знаю. Мы с тобой все лето только и делаем, что убиваем время. Вначале на Мальдивах, потом в раю, теперь здесь. Тебе проще, ты берешь уроки у Четырехглазого, у тебя какие-то дела с Головастиком, а я… я вообще никому не нужна.

— Ты нужна мне.

Лена печально покачала головой.

— Не ври самому себе, — сказала она. — Для чего я тебе нужна? Хочешь, я скажу, почему ты меня все еще не бросил? По двум причинам. Во-первых, ты считаешь, что раз ты сумел меня победить, то теперь обязан обо мне заботиться. Спасибо, конечно, но… — она замялась.

— Что но? — спросил я. — Ты предлагаешь пожить раздельно?

— Ну… не то чтобы предлагаю… Я и сама не знаю, как будет лучше. Мы ведь постепенно становимся чужими, мне это не нравится, но я не знаю, что с этим можно поделать. Нам не о чем разговаривать, у нас нет общих дел. Что нас связывает? Только прошлое. Но прошлого уже нет, оно ушло, а в настоящем у нас общего только секс. И никаких перспектив в будущем.

— И что ты предлагаешь? — спросил я.

— Ничего я не предлагаю, — вздохнула Лена. — Я думала, ты начнешь говорить, что я не права, что на самом деле у нас так много общего…

Теперь настала моя очередь вздыхать.

— Зачем себя обманывать? — спросил я. — Все это очень печально, но ты сказала все правильно. Между нами действительно нет ничего, кроме секса. Когда-нибудь мы расстанемся, ты ведь знаешь, у бессмертных не бывает любви до гроба, по-другому и быть не может, потому что гроба нет. Наверное, ты права, нам действительно надо расстаться. Но я буду вспоминать тебя с нежностью.

Лена вдруг подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.

— Тогда уходи прямо сейчас, — сказала она. — Уходи и не оглядывайся. Запомни этот вечер, запомни наш разговор, запомни меня такой, какая я сейчас.

— Но…

— Никаких но! Вставай и уходи. Или тебя не пускает вторая причина?

— Какая вторая причина? — не понял я.

И тут же вспомнил, что Лена говорила о двух причинах, по которым я ее не бросил.

— Забыл, — констатировала Лена. — Вот так ты меня всегда слушаешь. Вторая причина в том, что ты боишься оставлять меня без присмотра. Ты боишься, что Хозяин займет твое место в моем сердце.

— Ну… — замялся я, — это будет, конечно, неприятно, но… ты ведь свободна. Ты имеешь право любить кого хочешь, дружить с кем хочешь и поклоняться кому хочешь. До тех пор, пока мне это не мешает, делай, что хочешь.

— В том-то и дело, — сказала Лена. — До тех пор, пока это не мешает тебе. Я для тебя просто мягкая игрушка, меня можно приласкать, когда захочется, и отправить покататься на джипе, когда игрушка надоела. А я хочу не просто секса, я хочу настоящей любви, настоящей близости, во всех смыслах этого слова.

— Извини, — сказал я. — Ты права, я отношусь к тебе хуже, чем ты заслуживаешь. Но в этом нет моей вины…

— Как же, нет! — перебила меня Лена.

Она хотела добавить что-то еще, но я остановил ее движением руки.

— Дай мне договорить, — сказал я. — В этом нет моей вины, это моя беда. Я такой, какой есть. Когда-нибудь, возможно, я стану мужчиной, какой тебе нужен, но я не знаю, когда это будет и будет ли вообще. Мы познакомились случайно, судьба забросила нас в один и тот же водоворот, нас прибило друг к другу и вынесло со стремнины в тихий омут. А теперь течения больше нет и нас не связывает ничего, кроме прошлого. Но я все равно не хочу тебя терять. Пусть у нас есть только память, но…

— Одной памяти мало, — сказала Лена. — Прошлое мертво. А в настоящем у нас есть только хороший секс. По-моему, нам лучше расстаться, пока он хороший.

— Хорошо, — сказал я. — По-моему, ты не права, но не смею настаивать. Если я начну удерживать тебя силой, это будет… Хорошо, давай на некоторое время расстанемся. Я попрошу тебя только об одном. Если ты почувствуешь, что твой хозяин снова решил поставить весь мир раком…

— Тогда он перестанет быть моим хозяином, — решительно заявила Лена. — Я уже не та наивная дурочка, какой была зимой. Второй раз на ту же удочку я не попадусь.

Повисла неловкая пауза. Мы смотрели друг на друга и никто из нас не мог решиться произнести последнее слово или сделать последний шаг.

— Ну чего же ты ждешь, — тихо произнесла Лена и интонация у нее была такая, как будто она приглашала меня не попрощаться навсегда, а сжать ее в объятиях и утащить под ближайший куст.

— Я вернусь, — сказал я.

— Обязательно вернешься, — согласилась Лена. — Мы наверняка еще встретимся. Не знаю, как у меня, а у тебя впереди вечность. В самом худшем случае ты постоишь у моей могилки.

Она улыбнулась, но в ее глазах стояли слезы. Я наклонился через стол и крепко поцеловал ее в губы. А затем встал и пошел к выходу, ни разу не оглянувшись. Стоило положить на край стола пачку наличных, но у меня кредитка, а с ней такие фокусы не проходят. Ничего, Лена и сама сможет расплатиться.