— Надеюсь, у нас не возникло никаких неприятственностей с беллетрицией?

— Никоим образом, — заверила я его. — Вы говорили с Брэдшоу кое о чем?

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Моя память авоськовеет с каждым днем. Идемте со мной.

Мы покинули бытовку и скорым шагом направились к пустой книге, Четверг-5 топала следом.

— Еще семнадцать раз пробьет, прежде чем нам придется запустить это все по новой, — сказал он, утирая лоб.

— А успеете?

— Должны окейнуть, — смеясь, ответил Изамбард, — предпологичивая, что миссис Беннет не выкинет чего-нибудь разумного.

Мы поднялись по деревянной лесенке и ступили на территорию романа. С нашего наблюдательного пункта пустой корпус книги раскинулся перед нами как на ладони. Все декорации поснимали, и он выглядел как пустая стальная баржа площадью в несколько сотен акров.

— Что там происходит? — спросила Четверг-5, указывая на группу людей в зоне, где несколько несущих ферм сплетались в изящное кружево стали и заклепок.

— Мы высматрискиваем усталостные трещелины возле пазов раздачи иронии, — объяснил Изамбард. — Непрестанные колегибания книги в процессе чтения ее читателями разного уровня могут вызывать обертоны, требующие перегрузикаций, на которые книга отчертясь не была рассчитана. Полагаю, вы слышали о взрывдребезге «Тяжелых времен» посреди прочтения во время постремонтной тестификации в тридцать втором?

Четверг-5 кивнула.

— С тех пор нам приходится проявлять еще большую предусмотрешительность, — продолжал Изамбард. — Вот почему классика подобного рода проходит капитальную ремонтофилактику каждые тридцать лет, вне зависимости от пресостояния.

Вспышка яркого синего света показала, что бригада выполнила починку, и наблюдавший за работой младший инженер помахал Изамбарду, а тот помахал в ответ.

— Похоже, мы обнаружили усталостную трещинку, — заметил он, — а это показывает, что невозможно быть слишком страхсторожным.

— Командор Брэдшоу говорил, вы хотели о чем-то рассказать.

— Верно, — ответил Бунюэль. — Я провел достаточно ремонтофилактик, чтобы уловить даже легкую интерферометричность. Это Совет жанров. Они обгрыстригали бюджеты на протяжении многих лет, а теперь требуют от нас просверхапгрейдить вымыслопередающие каналы.

Он указал на большую трубу, напоминавшую водопроводную магистраль. Трубопровод такого размера способен пропустить множество читателей — гораздо больше, чем у нас есть сейчас. Хороший шаг сам по себе, но при падающих рейтингах чтения это выглядело несколько… странно.

— Они это как-то обосновали?

— Сказали, мол, в этом году «Гордость и предубеждение» вместе с еще двадцатью восемью произведениями добавлены в обязательную школьную программу и скоро еще денежка закапает.

— По-моему, прекрасно.

— Правозможно, но это бред. Нам следовало бы финансилировать новые талантливые книги, а не признаклассичные романы, которые так и так будут читать. Кроме того, стоимонетость дополнительных каналов очмала по сравнению с количеством заварного крема, требуемого для наполнения их всех.

— Я постараюсь выяснить, — пообещала я ему.

Мы наблюдали, как мостовой кран аккуратно опустил Пемберли, величественный дом Дарси, на его место в книге. Группа мужчин в комбинезонах надежно привинтила его на место при помощи разводных ключей размером с себя.

— Вовреместантично, — пробормотал Бунюэль, сверяясь с большими золотыми карманными часами. — Может, мы в конце концов и усположимся в рамсрок.

— Мистер Бунюэль, — прошептал бесплотный голос, доносившийся, казалось, отовсюду сразу.

— Да, Гораций?

— Извините, что беспокою вас, но миссис Беннет и леди де Бург сцепились рогами в гостиной и угрожают поубивать друг друга. Что вы хотите сделать?

— Нельзя терять время! — воскликнул Бунюэль, запуская руку в карман. — Ставлю пять гиней на миссис Беннет.

Мы с Четверг-5 вышли со Станции техобслуживания обратно в оживленные коридоры Кладезя Погибших Сюжетов. Я позвонила в «Трансжанровые перевозки» и услышала, что моя машина «застряла в пробке в „Миссис Битон“,[29]но в скором времени прибудет», поэтому мы направились к лифтам. Насчет дополнительных труб Бунюэль был прав, но это с тем же успехом могла оказаться очередная бухгалтерская придурь, свойственная Совету: они как-то раз отказались выделить фонды на ремонт «Мандолины капитана Корелли»,[30]несмотря на беспрецедентный всплеск популярности. К тому моменту, как они согласились хоть на какие-то поддерживающие меры, было уже слишком поздно: первые пять глав погибли безвозвратно. С другой стороны, у них не было проблем с выпуском Дэнверс в новой черной униформе и дизайнерских темных очках, ведь «они хорошо смотрелись на параде».

— Это правда, что у вас есть кресло в Совете жанров? — спросила Четверг-5 с совершенно неоправданным благоговением в голосе.

— И стол тоже. Как потусторонница, я не ограничена в своих действиях рамками повествования, поэтому у меня хорошо получается долгосрочное планирование… Погоди минутку.

Вспомнив о творческом кризисе Лондэна, я нырнула в комиссионный магазинчик, заполненный эпизодами, реквизитом, предысториями и удобными отрывками добродушных перепалок для взаимовыгодного обмена. Я пробралась мимо ящиков, набитых сюжетными поворотами и фальшивыми решениями, и подошла к прилавку.

— Привет, Мюррей.

— Четверг! — отозвался владелец магазина, отставной блевало-мученик, много лет проработавший в комедии, прежде чем бросить все и открыть лавку подержанных сюжетов. — Чем тебя порадовать?

— Эпизодом, — неопределенно отозвалась я. — Нужно нечто восхитительное, способное за один абзац превратить повествование из обычного в потрясающее.

— Бюджет?

— Зависит от предложения.

— Хм…

Хозяин магазинчика напряженно задумался, уставившись на стену из ящичков у себя за спиной, придававших лавке отдаленное сходство с аптекой. На каждом ящичке красовалась раскрашенная этикетка, обозначавшая какой-нибудь замечательный и невероятный эпизод, в корне меняющий сюжет. «Настойка затаенного дыхания», — гласила одна, «Корень вдохновения», — сообщала другая.

— Как насчет «Внезапно прогремел выстрел»? Всегда надежное средство для тайн или выхода из затруднения, если не знаешь, что делать дальше.