хлебальник мне заткнула холодцом, —

Вчера в Москву приехали купцы из Монреаля,

Они интересуются смотреть товар лицом!»

Ой, худо, ох, не вовремя поломан я и порван,

А Катька, дура, бесится: «Да если хочешь знать,

Ты клад для них, ты золото, им нужен классный форвард,

Чтоб мог от синей линии в девятку попадать!»

Игра через неделю, но какой, к чертям, игрок я?

Ну, что мне, палкой грохать, костылем стучать по льду?

У Катьки — волны судорог: «Не будь ты тряпкой, рохлей,

Не то я, слышь ты, к Петьке, к легкоатлету, уйду!

Рискни, любимый, родненький, и будет все, как надо,

И мы отсюда к лешему соскочим навсегда,

И будет дом под Бостоном, и ранчо в Колорадо,

И жизнь, и счастье полное на долгие года!»

И вот он — день сражения! И Катька мне колено

В зеленке извазюкала, чтоб трещина прошла:

«Поставь ты ее на уши, ледовую арену!

Ну, с Богом, шайба круглая, вперед — и все дела!»

И вот — пошло-поехало — по плану, по науке,

И сердце так и прыгает от радости в груди.

Я им за два периода вогнал четыре штуки,

И слышу: «Ладно, гений. Все зачтется, подожди!»

И шайбу, как на блюдечке, специально мне отдали,

И подсекли, и бросили, башкой вмочили в борт —

Да так, что даже ахнули купцы из Монреаля,

И тренер весь в истерике затрясся, старый черт!

Потом они до бешенства за дружбу пили виски,

А я в бреду под скальпелем кривил кровавый рот!

Все связки мои, косточки, ахиллы и мениски, —

Все шиворот-навыворот, и гипс — на целый год!

Лежу, лежу и Катька, вон, пришла, кусает ноготь —

Тоскует, что утеряна моя былая стать:

«Тебе бы перво-наперво беречь больную ногу,

А ты ее пожертвовал, чтоб счастье мне создать!»

Я к ней тянусь ручищами: «Иди сюда, лапуля!»

Она мне: «Я люблю тебя, неважно, что хромой!

Тебя в защиту сватают — в «Звезду» из Чебаркуля.

Там деньги платят, доллары. Тряхнул бы стариной!»…

1996

«В ревущем потоке плот наш…»

В ревущем потоке плот наш

Летит мимо горных сел.

И ветер, что бьет наотмашь,

С ума нас, зараза, свел.

Махнуть бы домой, все бросить!

Как заяц, душа дрожит.

Какая там, к черту, осень, —

Метель над рекой кружит!

И мы в этой снежной каше

Замерзли, как псы в пургу,

И нам из тумана машет

Девчонка на берегу:

«Эй, вы, там, — кричит, — удачи!

Эй, кто на борту? Постой!»

И круглый калач горячий

Успела нам дать с собой.

В сто раз нам теплее стало,

Как будто пришел июль.

«Держитесь!» — она сказала.

«А как тебя звать?» «Айгуль!»

И вскользь, под летящим ветром,

Красива, стройна, легка,

Она улыбнулась вслед нам:

«Храни вас ваш Бог! Пока!»

И впрямь она всех красивше.

Сто лет с той поры прошло.

Мы помним тот хлеб, хранивший

Ладоней ее тепло.

Там в небе орлы кружились,

И мы из последних сил

С рекою безумной бились,

И Бог нас в пути хранил.

Как бусы ее, звенели

В горах голубые льды,

Мы выйти тогда сумели

Сухими из той воды.

Куда б я потом ни мчался —

В Париж ли, в Сибирь, в Москву ль,

Маршрут тот со мной остался,

Где я по горам скитался,

Я помню тебя, Айгуль!

2015

С. Киреев, 1996

«Ветер душу терзает мотивом…»

Ветер душу терзает мотивом

Бесшабашным, отчаянным, злым.

По колено в снегу над обрывом

Мы с Макаровым Левкой стоим.

Перевал — три четыреста — вот он,

Воздух светел и чист, как родник.

Черно-белое старое фото

Будет вечно хранить этот миг.

       Ах, какой был поход — все сложилось, сошлось,

       Эх, сквозняк куролесил в башке!

       Мы со свистом сто верст пропахали насквозь

       По нехоженой горной реке.

Нас шутя самый первый каньон наш

Завалил, замесил, ну, дела!

Ты меня догонял, Левка, помнишь?

Ах, какая команда была!

Как же ты ее рвал, эту воду —

Весел лязг, словно скрежет ножей!

Я шептал, чуть живой: «Левка, ходу!»

И ребята кричали: «Быстрей!»

       Вертикальный уклон. Ни пройти, ни пролезть,

       И завалы — один за одним,

       Но пока мы команда, покуда мы есть,

       Будет все так, как мы захотим!

Что Москва? Пыль да глушь, захолустье.

Что дома? Корабли на мели.

Свой маршрут от истока до устья

Мы сквозь горы и джунгли прошли.

Цепь каньонов, пороги без счета,

Снег над скалами, чтоб он пропал!

На стене черно-белое фото,

Старый снимок — Кавказ, перевал —

Мы в начале пути, все еще впереди,

И над скользким обрывом крутым

По колено в снегу у скалистой гряды

Мы с Макаровым Левкой стоим,

Мы с Макаровым Левкой стоим…

2012

«Ах, что за жизнь — по холоду тащиться с рюкзаками…»

Ах, что за жизнь — по холоду тащиться с рюкзаками,

Ах, что за спорт — на лыжах пробиваться сквозь пургу.

Ворюга-ветер,