Адвокатский офис был необычен. Какое странное место, подумал Саша, почему мы входим через балкон? Маленькие комнатки перетекали одна в другую узкими коридорчиками. Низкие потолки, стены в бабушкиных обоях. Тусклые люстры советских времён с убогими плафонами, на которых из пяти лампочек горели по две, и те скорее по привычке, чем ради экономии.

Наконец Саша с Таней добрались до комнаты, которая больше других была похожа на кабинет. В ней оказались стол с бумагами и мягкие кресла из гарнитура перестроечного периода. Такая мебель где-нибудь в восемьдесят девятом была пределом мечтаний пролетарской семьи, а теперь страшно представить, как бы она смотрелась при ярком освещении. Саша вспомнил название гарнитура: «Садко». По одной стороне комнаты располагалась стенка польского производства. Матовая, стильная, отметил Саша, как у бабушки, а не пошлая глянцевая, как у тёти Гали.

Из узкого коридора появился хозяин, предложил располагаться и снова исчез, не успев запомниться.

– Я поняла, это же квартира! Малогабаритка… – прошептала Татьяна. Она всё ещё по непонятной причине не покинула Сашу, хотя успела смотаться до садика и куда-то пристроить ребёнка.

– Не хватает ковра на стене, – ответил Саша.

– Ямова ещё не хватает, где он?

– Обещал быть.

В коридоре погас свет и хлопнула дверь. На пороге возник хозяин, проводя тонкой расчёской по седому пробору.

– Здравствуйте! – Он спрятал расчёску в жилетный карман, прошёл мимо польской стенки, по пути выудил из кармана какой-то флакон и убрал его в шкаф. На секунду из открытой дверцы пахнуло чем-то лекарственным.

«Боже, это жидкость для полоскания рта?» – подумал Саша. Полумрак позволил Татьяне расширить глаза и скорчить деланое удивление.

Адвокат занял своё рабочее место и включил старую настольную лампу с перекрученным проводом. И вдруг его образ сложился. Этот странный человек за смешным столом теперь потерял всякую комичность и смотрелся даже немного пугающе. Ни дать ни взять – жрец Фемиды, зубр юриспруденции старой закалки в своём логове. Хозяин протянул посетителям визитные карточки. «Борис Семёнович Левин» значилось на них.

– Ну-с, рассказывайте, – сказал он, открывая новую картонную папку и кладя в неё лист писчей бумаги.

Саша с Таней за пять минут управились с рассказом, причём Саша несколько раз брался за Танин локоть, когда она особенно метко прикладывала Ямова крепким словцом.

– Это тот самый Ямов, знаменитый? – спросил Борис Семёнович. – Он придёт?

Саша с Таней не успели уточнить, чем это Ямов знаменит, как с балкона явился он сам и скромно сел.

– Я в больнице был, – сказал он. – Состояние стабильно тяжёлое.

Саша почувствовал, что ещё чуть-чуть, и Таня придушит Ямова с его отговорками.

– Вы кем являетесь на стройке? – продолжил Борис Семёнович.

Ямов назвался и под наводящими вопросами поведал ту же историю. Саша слушал и недоумевал, как это Ямов, используя те же слова, описывает события так, что совершенно не выглядит виновным. Но адвоката это ничуть не разжалобило.

– Давайте посмотрим, что мы имеем, – по-старчески дребезжащим, но успокаивающим голосом резюмировал Борис Семёнович, заслушав стороны. – Не уведомили ГАСН о начале производства работ. Не заключили договор с генеральным подрядчиком. Сами не обладаете доступом СРО, не назначили приказом ответственного. Допустили к работе неоформленных людей без инструктажа… Это мы сейчас просто подбиваем данные, – уточнил он, заметив испуг на лицах Саши и Тани.

Ямов пока изображал заинтересованную серьёзность, наклонив голову набок.

– Я скажу очень циничную вещь, но… Вам сейчас было бы выгодней, если б этот человек скончался, – заключил адвокат.

Саша с Таней оцепенели от ужаса, а Ямов понимающе вздохнул и уставился в угол скорбной рожей.

– Видите ли, ваш… не очень правдоподобный рассказ… на фоне многочисленных нарушений… Вам вряд ли поверят в органах. И пострадавший наверняка изложит отличную от вашей версию, да? – Адвокат обвёл взглядом присутствующих и остановился на Ямове. Ямов, уставившись в угол, задумчиво поднял брови, но к собеседнику так и не повернулся. Левин продолжил, обращаясь к Саше: – Итак, вас, как обладателя земельного участка, ждёт вызов в следственный комитет. Пока ничего другого не остаётся, как озвучить им ту же версию, что и здесь. Она распространена, её обычно в таких случаях все выдумывают. – Ямов заёрзал в кресле. – Они будут спрашивать документы, их интересует, на ком ответственность. И надо бы задним числом передать участок по акту подрядной организации, которая ведёт работы. Или лицам, – добавил он и покосился на Ямова.

– В комитет надо идти с адвокатом? – спросил Саша.

– Нет, я вам там не нужен. Вот потом, если они возбудят дело… А пока ждите вызова, наводите порядок внутри организации. Вам очень необходим специалист-строитель, который наладит бумажную работу, чтобы распределить ответственность. Что называется, необходимая бюрократия. Этот специалист, – сказал Левин, глядя на Сашу, – должен подчиняться службе заказчика. Это называется технический надзор. И ещё рекомендую вам наладить отношения с родственниками пострадавшего, это хороший тон.

Стали прощаться. Несмотря на горячие возражения Саши и Тани, Борис Семёнович категорически отказался от гонорара, даже спрятал руки за спину, когда Саша достал бумажник. Компания вышла в вечерний двор.

– Ну что? – спросил Саша на правах главного.

– Ну что… – вздохнул Ямов, снова сыграв несчастье бровями. – Ой! Из больницы звонят… – Ямов показал экран телефона. – Алло!

Секунды казались вечностью. Ямов слушал трубку, поглядывая то на Сашу, то на Татьяну и кивая сам себе. Закончил разговор, сунул телефон в карман и сказал:

– Нам повезло.

Саша с Таней недоуменно переглянулись. Какое может быть везение? Выписали?

– Время смерти – двадцать часов тридцать минут, – отчеканил Ямов.

– Ты что, охренел, урод?! – взвизгнула Татьяна на всю улицу. В глазах её стояли слезы. – Человек умер, это – повезло?!

Размахнувшись, она от души пнула Ямова под коленку, тот охнул и осел. Саша попытался изобразить праведное возмущение и разнять драку, но получилось неестественно. Слава богу, Татьяна не стала продолжать, хотя сдерживалась с трудом. Ямов поспешил спрятаться в машине. Какой-то белый свёрток выпал из его дверного кармана на снег.

– Стой! Уронил! – крикнул Саша. Ямов открыл дверь, поднял свёрток, и Саша увидел, что это были перчатки. Такие же, как у мужиков в бытовке.

– Почему летние? – спросил Саша. – Декабрь же.

– Экономлю деньги Игоря Владимировича! – ответил Ямов гордо. – И всем выдаю лично не чаще одной пары в неделю!

С балкона спускался собравшийся домой Борис Семёнович.

– Плохие новости, – сказал Саша. – Он умер в больнице.

– Очень печально, – произнёс адвокат, – очень печально. Полагаю, вы поможете семье с погребением?

Где-то в самой глубине Сашиной души маленький гадкий червь удовлетворённо напомнил, что эта смерть ему на руку. Идя к машине, Саша со зла и досады