Супермен задумался с чашкой кофе в руке. Прежде всего он обнаружил, что содержание рапорта ни в какой мере не взволновало его. Происшедшее вчера казалось далеким, невнятным сном, как бы случившимся во сне происшествием. Иные сны волновали его куда больше. «Почему?.. — с удивлением спросил себя Генрих. — Может быть, я чудовище, бесчувственный монстр, хладнокровный и ужасный, которому человека убить, что таракана убить?» Нет, Генрих не обнаружил, поразмыслив некоторое время, бесчувственности в себе. Он был чувственен, его рвало полчаса после того, как он случайно увидел располосованную вдоль, на два филе ногу жертвы автомобильной катастрофы. Генрих не падал в обморок от крови, но кровь была ему неприятна. Что еще? В кинотеатрах, просматривая фильмы о дружбе и товариществе, о гибнущих вместе возлюбленных, Генрих не сдерживал крутых слез…

Сейчас Генрих сидел в старом кресле мадам Боннард, в руке газета с сообщением об убийстве, которое он, Генрих, совершил, и… он ничего не чувствовал. Даже страха не было в Генрихе. Страха, что найдут и накажут. Наверное, решил Генрих, так и должен чувствовать себя Супермен. «А священное ли животное человек? В войнах погибали миллионы, но в войнах человека-врага его священности лишали сверху «наши» власти, «наша» нация, «наше» племя. На индивидуальное убийство наложено табу, хотя индивидуальный акт уничтожения именно твоего личного врага куда более нормален и имеет под собой более основательный фундамент — личного вреда, боли, ущерба, чем убийство врагов твоего государства на войне. Да и что это такое — враги моего народа, враги моего государства — кто ответственен сейчас за выбор врагов? Дряхлый провинциальный актер, которого шальная агрессивная американская нация выбрала своим предводителем, — президент Рейган? Суровая, облаченная в юбку и пиджак миссис с выправкой школьной учительницы указывает Англии, кто ее враг, и имеет право приносить в жертву юношей своего племени? Товарищ — суровый, на пороге старости, бывший глава внутренней и внешней разведки, прилежный советский «честный» бюрократ — Андропов? Мсье «социалист» Миттеран, все достоинство его и его партии в том, что они еще скучнее, чем предыдущие менеджеры Франции? Кто выбирает нам врагов, кто дает нам право на убийство анонимных врагов? Кто объявляет их врагами для нас? Всех сразу, декретом. И какие у объявляющих основания, мотивы… Достаточно ли оснований?..

Юрий был моим врагом. Он выебал мою женщину. Я любил мою женщину, и пусть спустя одиннадцать лет, но я наказал Юрия за его преступление. «Не тронь мою самку!» Все четко, все ясно. И я совершенно прав. И, убив своего врага, я должен ликовать, а не сидеть и мучиться над проблемой, которой нет. Проблему создали, чтобы запугать нас всех, «они», не Супермены. Посредственности. Слабые. Запугав Суперменов, они могут управлять этим миром без боязни, что кто-то сможет оспорить их право на власть, на чудовищные жертвоприношения. Им можно, мне… и мне можно, — радостно выдохнул Супермен. — Fuck you, Father!»

26

Когда из спальни вышла заспанная девчонка в майке с Джонни Роттеном, ее любимой, застиранной, чуть прикрывающей ей попку, голоногая, веселый Супермен, папа Генрих, встал ей навстречу, схватил девчонку на руки и, закружив ее по комнате, проорал дикий панк-клич:

— Kill the suckers, fuck the Fuckers! Ура-a-a-a!

— Ой, crazy! Отпусти! — визжала смущенная Алиска. Опрокинув ее на диван, Генрих с размаху поцеловал девчонку в треугольник красных волос. — Good morning, kid!

— Good morning, сумасшедший русский шпион! — засмеялась девчонка. — Почему ты такой веселый, мне всю ночь снились страшные сны…

— Не вспоминай об этом, — поспешно перебил ее Генрих. — Скажем «нет» страшным снам! Будем веселыми и счастливыми. Не ты ли меня учила несколько дней назад?

— Учила, — согласилась Алис, перевалившись с дивана в сидячее положение и глядя на Супермена исподлобья, удивленная тем, что взрослый Генрих-шпион днем помнит о том, что сказала ему Алис-малолетняя. Очевидно, поразмыслив, она решила, что ей это приятно, потому что на лице ее появилось довольное выражение…

— Зеленая часть вашей прически примята и, увы, не выглядит так торчаще агрессивно, как это подобает славной рыцарше всебуйнейшего панк-ордена…

Алис рассмеялась.

— Ты милый, Генри, — сказала она. — Иногда.

— Хочешь, покатаю? — вызвался поощренный похвалой Генрих.

— Как покатаешь?

— Садись ко мне на спину, как на лошадь. Представь, что я твой племенной жеребец. Иго-го-го! Йо-го! — заржал Генрих. — Йо-го-го-го! — И для верности Генрих чуть порыл кроссовкой-копытом ковер.

— Я тяжелая, — стеснительно замялась Алис.

— Садись, Красная Шапочка, чего там. — Генрих опустился перед девчонкой на корточки. Алиска, решившись, вдруг завизжав, прыгнула ему на плечи, волоски письки защекотали шею Супермену.

Супермен поднялся, несколько раз подпрыгнул, как бы становясь на дыбы, от чего девчонка в неподдельном ужасе ухватилась за его шею и голову, и понесся по кругу ливинг-рум, стараясь встряхивать всадницу как можно сильнее.

— А-а-а-а! — орала English girl. — Стой, подлый жеребец! Стой, я слезу! Ой, упаду!

Генрих хохотал, держа девчонку за голые ноги, а на шее его, у основания, там, где шею кололи красные волоски, нечто мягкое и горячее беспечно покоилось и жгло Генриха, жгло его — девчонкина писька. Главное ее оружие против этого мира. У Алиски же нет когтей, и зубы у нее маленькие, вот природа и снабдила ее мягкой, горячей, нежной щелкой, чтобы завлекать врагов, и губить их, и платить ею, гостеприимной, друзьям… — Генрих, запыхавшись, остановился и опустил хохочущую всадницу на диван…

— Ты всю меня растряс, — притворно пожаловалась девчонка. — Русский жеребец…

— Есть русская борзая, — возразил умный папа Генрих ребенку. — И есть порода лошади — орловский тяжеловоз. Город Орел находится в России, да, но русского жеребца именно такой породы не существует.

— Ты очень умный, да? — язвительно спросила девчонка. — Бефстроганов — тоже русское блюдо — делается из лошадиного мяса, мне сестра говорила. — Девчонка невинно посмотрела на Генриха…

Лошадиному мясу Бефстроганофф Генрих обрадовался.

— Никогда не ел из лошадиного мяса, — сообщил он.

— Слушай, — сказала девчонка, — я хочу приготовить омлет. Я видела у тебя в холодильнике яйца.

— Они лежат уже несколько недель, — предупредил ее Генрих, девчонка уже пошла к холодильнику, на ходу натягивая майку на попку…

— Хэй, — прокричала она радостно, — у тебя тут есть здоровенный кусок бекона!

— Это не бекон, «пуатрин фюмэ» — копченая свинина.

— Копченая свинина — это и есть бекон, — снисходительно проинформировала его девчонка и зашумела, загремела предметами в небольшой щели между двумя стенами, служившей Генриху кухней… — А еще шпион, — вдруг добавила она и засмеялась. — «Пуатрин фюмэ», — передразнила она Супермена.

Убедившись, что Алис уверенно занялась хозяйством, Генрих вернулся к газете и прошелся глазами по криминальной хронике. Среди других заметок его внимание привлек репортаж под заголовком «Одинокий грабитель».