Генерал Скобликов прошел на кухню, выпил полстакана минеральной воды. Петька, старый миттельшнауцер, стоял на пороге кухни, вертел куцым хвостом и заискивающе смотрел в глаза хозяину. Он прекрасно понимал хозяина, но ничего не мог с собой поделать: ему надо! «Идем-идем, животное!» – проворчал Скобликов и прошел в прихожую. Петька зацокал тупыми когтями по паркету, на ходу лизнул хозяина в руку.

Константин Сергеевич оделся, пристегнул поводок к ошейнику собаки, осторожно вышел из квартиры, стараясь не разбудить жену. Сегодня он плохо спал, вернее сказать, почти не спал, задремал только под утро. А все из-за этой пленки.

Он не стал сразу докладывать директору ФСБ о своем заместителе. Да, есть его домашний телефон в записной книжке установленного разведчика. Ну и что?! Да сейчас вон на каждом углу продают левые дискеты с номерами телефонов глав администраций, секретных конструкторов, банкиров. Не доказательство это! Получить санкцию на разработку высокого начальника? Не даст ее директор! И правильно сделает, я бы на его месте тоже не дал. Но делать-то что-то надо! И он сделал. Не совсем законно, конечно… а иначе нельзя! Если все делать по инструкциям и правилам, то результата никогда не будет. Это он понял, когда еще работал простым опером.

С Григорием Митрофановичем он встретился всего неделю назад. Митрофаныч был классным технарем в его отделе. Но главное – он был свой в доску, понимал его с полуслова. Лучший технарь его управления ушел из органов два года назад. Скобликов не осуждал его за это. Жаль, конечно, было его отпускать, но он его понимал. Когда специалист высочайшего класса зарабатывает меньше продавца торговой палатки на рынке… А у него больная жена.

Они встретились в машине Митрофаныча, новеньком «Вольво». Григорий Митрофанович нисколько не изменился, только черты лица стали резче, а желчи в речах больше. Сейчас он имеет свою фирму.

– Чем обязан такой чести, товарищ генерал? – в своей обычной желчной манере начал бывший коллега.

– Не язви, Митрофаныч. Как у тебя дела?

– Дела как сажа бела. Лучше всех, Константин Сергеевич.

– Как жена?

– Умерла. Недавно. – Митрофаныч сжал губы.

– Извини, не знал.

– Нормально, товарищ генерал. Говори дело. – Он повернулся к Скобликову, с прищуром посмотрел на него.

– В общем, так, Митрофаныч, я точно не знаю, но чувствую, что сижу в дерьме. Если ты мне не поможешь, значит, никто не поможет. – Скобликов кратко рассказал своему бывшему подчиненному ситуацию, связанную с его заместителем.

Григорий Митрофанович после его рассказа закурил. Выкурил половину сигареты и только после этого спросил:

– Что ты от меня хочешь?

– Нужно послушать его телефонные разговоры, хотя бы дня три…

– Без санкции судьи? – усмехнувшись, поинтересовался старый чекист.

– Если бы она у меня была, я бы к тебе не пришел.

– Это можно. Сейчас все можно… – загадочно произнес Андрей Митрофанович, – рынок. Но ты знаешь, сколько это сегодня стоит?

– Сколько? – глухо спросил Скобликов.

– Тысяч пять, зелеными…

– Я понял. Извини, Митрофаныч, что побеспокоил… – Скобликов взялся за ручку дверки.

– Сиди, – Андрей Митрофанович жестко взял генерала за локоть, – я тебе еще ничего не сказал, а ты уже дергаешься. Я просто даю тебе маркетинговый ликбез, а ты сразу в бутылку…

– Я эти ликбезы каждый день слышу, у меня уже от них блевотина в горле стоит!

– Да успокойся ты, – примирительно произнес бывший коллега, – я рвачом никогда не был и не буду. А жаль, – Митрофаныч цокнул языком. – Он где живет?

– На Мосфильмовском…

– Та-а-ак, – загадочно протянул Митрофаныч, – есть там у меня знакомый парнишка, на той подстанции, но… слаб на язык, как баба на передок в бальзаковском возрасте. Особенно когда выпьет. Нет, нельзя рисковать! В квартиру я не полезу, извини, стар уже. На линии если где-то… Слушай, Сергеич, а шкаф где стоит?

– Какой шкаф? – удивленно спросил Скобликов.

– Телефонный.

– Не знаю, – откровенно признался генерал.

– Ну-ка, поехали туда, – принял решение Григорий Митрофаныч, – посмотрю на месте.

Дом, в котором жил Оборнов, оказался зданием старой сталинской постройки. Синий шкаф находился во дворе этого же дома. Митрофаныч придирчиво осмотрел телефонный шкаф, даже, как показалось Скобликову, обнюхал его, обошел весь двор, затем, удовлетворенный осмотром, сел в машину к Скобликову.

– Значит, так, Сергеич. Завтра я все подготовлю, а послезавтра залезем в шкаф, поставлю там ма-а-аленькую такую штучку. Но предупреждаю сразу – ненадолго. Самое большое… дня на три-четыре. Здесь шкафы проверяют раз в месяц.

– А как снимешь информацию, Митрофаныч?

– Вон видишь грибок детский в песочнице. Очень хороший грибок. Больше всего мне нравится в нем то, что его покрасили. Совсем недавно. Там будет диктофончик, закамуфлирую его под сучок. Как только в квартире твой клиент заговорит по телефону, он автоматически включается. Как только он положит трубку – автоматически выключается. Пленки хватит на сто двадцать минут.

– Запись нормальная будет?

– Обижаешь. Но, Сергеич… приплатить все равно придется. Немного. Пятьсот баксов, но это не мне – моему напарнику.

– Надежный?

– У меня ненадежные не работают. Школа старая…

– Хорошо, это я осилю.

Митрофаныч сработал, как всегда, на отлично. Качество записи на пленке, что он вчера получил от него, была хорошей. По телефону в квартире говорили два человека – Оборнов и женщина, видимо, жена Оборнова. Все разговоры Оборнова были бытовые: с сыном по достройке дачи, запись на станцию техобслуживания, с любовницей о покупке ей летних брюк, с каким-то Иваном Ильичем по поводу предстоящего преферанса… Лишь один разговор вызвал подозрение у Скобликова. Он выучил этот диалог наизусть. Позавчера звонил неизвестный мужчина, просил перенести встречу:

– …Михайлыч?

– Да, добрый день.

– Михайлыч, давай перенесем встречу на более ранний срок, обстоятельства вынуждают меня просить об этом.

– Хорошо, когда?

– Как вы находите, завтра в пятнадцать.

– Хорошо, я приду…

Вот и все, весь разговор. Собственно, ничего особенного: нормальный разговор деловых мужчин. Голос незнакомого мужчины обычный, без акцента. Но что-то здесь не то. И только ночью он понял: «обстоятельства вынуждают меня просить об этом…» – дурацкая фраза – ну не говорят сейчас так! Как будто фразу вырвали из какого-то рассказа – Куприна или Тургенева…

И еще один момент. Вчера Оборнова на работе как раз в пятнадцать часов не было, а перед этим в два часа, когда они обедали с ним в столовой, он сказал, что съездит ненадолго к зубному врачу. А этот разговор не похож на разговор с зубным врачом!