Может быть так бессмертные развлекаются? Играют в игры с нами, смертными? Может быть, эти трое заключили какое-нибудь пари или сделку? Я переводила затуманенный взгляд на каждого из них, пока там лилась светская беседа ни о чем. На мои плечи давила тяжесть невыносимого лицемерия бала.

Передо мной появилось блюдо с чем-то типа дорогой птички в кусочках редких плодов, означающих избранность данного сообщества. И я пила фужер за фужером, не считая их. Но и меня никто не останавливал.

– Окажите честь, вьяна…

Ко мне обращались. Бывший учитель встал и потянул в зал, где кружились пары. Я послушно последовала за ним, под пристальным взглядом генералов. Он не стал выводить меня на середину, плавно ввел с края поля в общий вальс. Ведя твердо, помогая удерживать вертикальное положение. Я молчала.

– Золотце, трезвей, – приказал он, водя пальцами по моему запястью.

– Что вам нужно?

– Да, все то же самое.

Я собралась ему ответить, но нас разбил Велигор.

– Если дама не против.

Я против. Категорически. Жуан-Ди отступил, и я тут же оказалась в других руках. Это объятие было до боли знакомым. Велигор четыре месяца обменивался со мной воспоминаниями на покрытии. Лежал на мне голым. Купал в янской энергии, в своих желаниях до одури. До полной потери бдительности. Пока не получил то, что хотел. Ведь я не железная. Я живая. И ко всему привыкаешь. А когда на тебе лежит тело-копия статуи Давида Микеланджело, то это становится привычным. В сознании рождаются темные мысли о том, что было бы, если бы он оказался земным мужчиной. Каким?

– Ты его знаешь?

– Впервые вижу. Из всех арктиков эти двое самые не приятные. Я думала, что вы всегда молодые.

Велигор вел мягче Жуан-Ди, более умело. Или его объятия были привычнее. Мы впервые с ним разговаривали после случившегося.

– Мы выглядим, так, как нам хочется.

– Любой возраст?

– Взрослый.

Мы уже не танцевали, а покачивались в волнах движений других пар. И Велигор прижимал меня к себе скорее с намерением, нежели вежливо. А ведь об этом людям не известно. Детей и стариков всегда относили к безопасной категории людей. Я вспомнила про Гуй Ли.

– Почему ты с ним сидишь за одним столом. Ведь он убил ее?

– У вас есть поговорка про врагов, Злата.

– Поэтому я так близко к тебе?

Мужские губы дрогнули в усмешке. В Велигоре было много красоты. Мужественности. Той волевой решительности, что свойственна только сильным личностям. Сильным и, как правило, хитрым, полным коварства. Я вскинула голову, посмотреть в лицо злу. Он внезапно, наклонился и поцеловал. Сорвал поцелуй с моих губ, обжигая нежностью. Я отозвалась. По телу побежали могучие импульсы. Рождая влечение. Я ответила на поцелуй! Откликнулась на горячее приглашение игривым движением губ. Уставилась на него, хлопая глазами. Как я могла? Сладостно ощущая те места на коже, где он прикасается ко мне.

– Теперь понимаешь? – улыбнулся он.

Я сглотнула.

– Кажется, понимаю, – произнесла рассеянно, осознавая, что еще немного, и мне понадобятся услуги торговца, у которого можно купить немножко доброго имени.

С силой разбила нашу пару, разворачиваясь от него. Вышла из зала. Вот зачем нужна голубая Ци. Черт! Черт! Черт! А я-то считала, что мне кажется. Что все гормоны. Я как будто раздвоилась. В конце концов, детородный возраст и тело требовали, жаждали своего. Глупое тело! Но разве себя накажешь? Это походит на наваждение. Меня тянет к нему, тянет со страшной силой. И врать себе – только дороже.

Никуда я не денусь от Велигора, и деться некуда на этой чертовой Земле. Кругом арктики. Кругом одна ловушка.

Он

Злату пришлось вывести на вечер. Показать другим. Показать, что она больше не представляет для арктиков угрозы. А ему не хотелось делиться Златой ни с кем. Не хотелось показывать другим арктикам. Достаточно одного Ниршана. Тот обиделся и не появлялся больше. Конечно, рано или поздно дела сведут вместе. Пока они держали паузу, каждый оставаясь при своем.

Велигор весьма разозлился, когда генерал Жуан-Ди прозрачно намекнул о том, что ходят слухи об особенной таухуа способной внушать иллюзии арктикам. Неплохо бы узнать, как он решил вопрос. Старый ублюдок требовал отчет. От него! Это вывело Велигора из равновесия.

Цветок Силы блокировал защитные способности Златы. Откровенно говоря, он блокировал практически все. Ведь принимая его, вьяна вверялась психически и ментально выбранному мужчине. Оставалось закрепить доверие физически. Связь соединяла их, а физический контакт сблизит еще больше. Больше, чем ей захочется.

Девчонка слишком бурно отреагировала на Жуан-Ди. Чересчур нервно. Глотала шампанское словно газировку, быстро пьянела и едва держалась на ногах. Такими действиями Злата неосознанно соблазняла присутствующих арктиков покрыть ее. Ведь что может быть лучше, чем легко уговариваемая для собственных целей девушка. Алкоголь делал их податливыми, сговорчивыми, беззащитными.

Жуан-Ди повел ее танцевать, и, к удивлению Велигора, она покорно пошла следом. А если бы на его месте был он? Пошла бы она за ним безропотно, виляя задом. В этом платье она смотрелась как притягательное лакомство. Казалась медовой, вкусной, хотелось ее попробовать, лизнуть, утащив в спальню, чтобы сорвать фантик. Как-то так уж вышло, что он видел Злату либо в домашней одежде, либо голой. Она не стремилась нравиться или выглядеть для него красивой. А до этого и вовсе! То завернутой, словно куль, в сто слоев шарфов, то в тюремной робе.

Умело подкрашенная, с великолепной укладкой, в струящейся ткани подчеркивающей достоинства женских форм, она будоражила умы присутствующих арктиков. Вокруг было слишком много красивых женщин, чтобы в воздухе залов не разливалась атмосфера блудливого ожидания вопиющего ночного разврата. Предвкушение похотливого сластолюбия влияло на всех. В том числе и на генерала Гуй Ли. По некоторым слухам его гарем достигал пяти тысяч таухуа. Глаза того загорелись при виде Златы. Будя в Велигоре старые обиды, теребя давние раны.

Велигор не усидел на месте и пошел вслед за Златой, разбил танцующих, увел ее в танце от Жуан-Ди. Нутром он чуял подвох, недоброе. Девчонка солгала, говоря, что не знает его. Но в тот момент она была так хороша и впервые за многие дни разговорчива, что он отбросил подозрительность. Прижимал ее к себе, наслаждаясь движениями.

Танец похож на соитие. На то, как партнер ведет партнершу, направляет ее, угадывая предстоящие па, блокируя, выводя свежие соприкосновения и касаясь новых участков тела. Такого рода обнимашки одурманивали арктиков. Потому что пока девушка кружится в танце, пока по ней гуляют мужские пальцы, она принадлежит и не принадлежит партнеру. Сладость ожидания и сладость будущей услады – вот что делало танцы прекрасными.

Он поцеловал Злату, ощущая, как она ответила. Приятный сюрприз. Между ними родилось ожидание большего. Хорошо узнаваемая чувственная тяга. И если потянуть, то она превратится в томительную муку от неутолимого желания. Наконец, Злата принадлежала ему по-настоящему. Оставалось снова подтолкнуть ее в нужном направлении.