У одних связаны руки, другие скованы по ногам; одних пожирает червь, другие гибнут в глубине бездны; иных не приемлет Отец, других не исповедует Сын.

Если к таковым буду и я причтен, то прокляты богатство и покой! Если в числе таковых буду и я, то прокляты власть и почести!

Если здешняя жизнь прискорбна, бедственна, презренна, низка, а там – Страшный Суд, червь, огонь и тьма, то какая польза восстать мне из гроба и воскреснуть?

Там место таким приговорам, которые не отменяемы; определение Суда того непреложно, и цари не могут его нарушить.

Ни свет там не омрачится, ни тьма там не озарится. Не прекратятся тамошние хвалы, и не умолкнет тамошний плач.

Ни блаженство тамошнее не оскудеет; ни посрамление тамошнее не кончится. Там свет объемлет праведных, и пламень – нечестивых.

Там жажда и голод – роскошным, блаженство и жизнь – постникам, огненный меч – нечестивым, и светлая риза – победителям.

В каком велелепии явятся благочестивые в день воскресения! В каком велелепии предстанут праведные в час увенчания их!

Как возвысятся гласы их, когда услышат они глас трубы! Как ускорится полет их, когда увидят они райскую дверь!

Как светлы будут лица их, когда восстанут они из гробов своих! В каком велелепии явятся мученики, когда покажут язвы на телах своих!

Как горек стоящим ощуюю будет тот час, когда услышат они: «Идите от Меня, проклятые, во огонь, в геенну и в муку!»

Что буду делать, братия мои, в тот час, столь ужасный для меня? Обращусь и пойду во ад, потому что ведущие меня не отпустят меня.

Желал бы уйти и прибегнуть ко святым, но не дозволит мне правда; притек бы к праведным, но не дозволят мне Ангелы.

Желал бы приблизиться хотя к дверям; но меня отгонят, как скоро увидят приближающимся.

Горе мне, как скоро воспомяну там все прегрешения свои! Все тайны мои будут обнаружены там пред Ангелами и человеками.

Предстану на Суд, подвергнусь истязаниям, которым нет конца, и буду мучиться непрестанно и вечно.

Не сопровождает человека имущество его в час смерти; все, что приобрел человек, отходит и исчезает при дверях гроба.

Славные и могущественные – только до двери гроба; и хищники, и грабители – также до двери гроба.

До двери гроба – и невежды, и мудрые; до двери гроба – и учители, и ученики.

А там, за гробом, – весы правды; там не различаются ни степени, ни достоинства.

Ни у царей нет венцов, ни у судей – их отличий; судии осуждаются, а осужденные ими – во славе.

Богатые просят себе воды, а убогие избыточествуют всеми благами; славные земли – во пламени, а униженные здесь – в чертоге света.

Во пламени – облекавшийся в шелковые ризы, а в Царстве – облекавшийся во вретище.

Нечестивые в муках, каким они подвергаются, возведут очи свои и, видя, что добрые – в Царстве и в райской славе, скорбным гласом воззовут к ним, прося и умоляя их.

Как к Аврааму взывал и умолял его богатый, так праведникам слышны будут вопли нечестивых в геенне.

Нечестивые скажут им: «Умилосердитесь над нами, умолите за нас Бога хотя на одно краткое мгновение времени прекратить наши мучения».

Но это – вопль отчаяния, который не доставляет утешения. Это – моление, которое, хотя и громогласное, но не приносит помощи!

Каждому определено свое, по мере того, что сделано им. Нет правды[85] – остаться там в презрении добрым.

Ни с чем не сообразно – покоиться там нечестивым; неприлично и ограбленным, и ограбившим мучиться вместе.

Желал