сущего есть лишь движение, лишь отрицательное полагание себя как существующего, и единство этого есть мысль, состоящая в том, что существующее понимается также и как нечто несуществующее, но что именно в этом понимании оно превращается во всеобщее. Что это существующее не может быть сообщено, также должно быть признано нами в строжайшем смысле, ибо это единичное вовсе не может быть высказано. (Гегель «Лекции по истории философии»; 1; 1; 2; А; 2).

3) Еврипид

Бюст Еврипида. Ватикан. Музей Пио-Клементино. Wikimedia Commons / Мари-Лан Нгуен

В 406 г. до Р.Х., одновременно с Софоклом, скончался его младший современник Еврипид, родившийся, как гласит предание, в день Саламинского сражения, в 480 г. до Р.Х. Его отец промышлял мелкой торговлей. Почти вся жизнь поэта прошла в Афинах, где он помимо поэзии, занимался живописью и философией, не принимая, в отличие от Софокла и Эсхила, прямого участия в политической жизни. В 408 г. до Р.Х. Еврипид эмигрировал из охваченных гражданскими распрями Афин в Македонию и провел последние два года жизни в покое и достатке при дворе тамошнего царя Архелая. Архелай сделал Еврипида своим близким советником в государственных делах, а когда поэт умер, облекся в траур и похоронил его с почестями.

Творческая судьба Еврипида весьма знаменательна. Известно, что он много раз выступал на трагических состязаниях, однако афиняне определенно не жаловали его: при жизни Еврипид получал первые призы всего четыре раза (для сравнения: Эсхил побеждал тринадцать раз, а Софокл – двадцать четыре раза). Подлинная слава пришла к поэту только после смерти. Но зато она была долгой и прочной. Мы, кстати, можем судить об этом по тому факту, что до наших дней дошло 18 его драм – больше чем от Эсхила и Софокла вместе взятых. (Правда, большая часть его наследия все же погибла, ведь всего Еврипид написал 92 пьесы). Просматривая трагедии этого поэта, мы вполне можем понять недоумение его первых зрителей, воспитанных на произведениях Эсхила и Софокла. Оба предшественника Еврипида (как и все их современники!) очень серьезно относились к мифам, в которых видели воплощение некой идеальной, возвышенной жизни. Обыденная действительность, окружающая афинянина, и жизнь трагических героев, воплощенная на сцене, ни в коей мере не совпадали друг с другом. Переживания, страдания и страсти персонажей получались возвышенней, ярче и в какой-то мере чище тех, которые приходилось испытывать реальным людям. Афиняне понимали эту условность и внутренне соглашались с ней: ведь на то оно и искусство, чтобы служить идеалом.

Но, похоже, Еврипид думал совсем иначе. Внешне он не порывал с традицией и выводил в своих трагедиях одни только мифологические персонажи. Однако жизнь их мало чем отличалась от жизни обычных людей. Если герои Софокла были гармоничны, величественны и благородны (сам Софокл признавался, что он изображает людей такими, какими они «должны быть»), то персонажи Еврипида – это подлинные люди; люди, такие «как они есть». Они истерзаны страстями, поглощены семейными неурядицами и обитают не в дворцах, а в хижинах. Очень часто под видом героев древнего мифа он выводил на сцену своих современников, которые мучаются над решением животрепещущих вопросов реальной жизни. И хотя Еврипид писал свои вещи одновременно с Софоклом, они кажутся нынешнему читателю гораздо более «современными». Они понятны без особых объяснений и комментариев, и наше воображение отзывается на них живее и непосредственнее. Человеческая личность воплощена здесь во всем ее многообразии. Еврипиду удалось подметить в людях множество противоречивых душевных движений, мастерски изобразить душевные порывы и борьбу страстей. Впервые в античной литературе он постарался постигнуть женскую психологи, что позволило ему создать удивительно сложные и яркие женские характеры.

Уже в самой ранней из дошедших до нас трагедий «Алкеста», поставленной в 438 г. до Р.Х. был выведен образ самоотверженной героини, которая жертвует жизнью ради спасения любимого мужа. А спустя семь лет афиняне увидели одну из самых замечательных трагедий Еврипида – «Медею». К образу этой страстно любящей, но обманутой мужем женщины Еврипид обращался неоднократно, посвятив ей так же одну из своих ранних несохранившихся трагедий «Пелиады». Медея Еврипида – решительная женщина с демоническими страстями, отвергшая традиционные греческие взгляды на семью, где мужу была предоставлена свобода, а жена должна была оставаться его покорной рабой. Медея – женщина совсем иного склада и жестоко мстит мужу за измену. Сначала под видом подарка она посылает новой избраннице мужа коринфской принцессе Главке драгоценную одежду и венец, а затем, желая нанести наиболее чувствительный удар неверному Ясону, Медея убивает их общих детей.

Как известно, события, выведенные Еврипидом на сцене, не были им придуманы – именно так повествовал о них миф. Но сама трактовка ситуации была совершенно необычна. Еврипид ужасается поступку Медеи, но и не отвергает ее безоговорочно. Ведь ее гнев на мужа имеет оправдания и не малые. Она пожертвовала ради него всем – отчеством, добрым именем, близкими, запятнала себя во имя любви преступлением. И что же она получила взамен? Черную неблагодарность! Воспользовавшись ею, чтобы заполучить золотое руно, Ясон теперь бросает ее ради выгодного брака. Чем, кроме преступления, может отплатить за поруганную любовь эта несчастная женщина? «Медея» – это не столько трагедия разбитого женского сердца, сколько трагедия попранного доверия, бессилия человека перед холодной, равнодушной к чужим страданиям подлостью. Ответом на причиненное ей зло может быть только месть. Она заставит вероломного мужа расплатиться ужасом и одиночеством за попранную им правду и отвергнутую добродетель!

В отличие от героев Софокла, никогда не уклоняющихся от однажды избранного пути, Медея показана в многочисленных переходах от яростного гнева к мольбам, от негодования к мнимому смущению, в борении противоречивых чувств и мыслей. В знаменитой сцене, где Медея решается на убийство детей, Еврипид мастерски изобразил, как чувство оскорбленной любви борется в ее душе с нежностью матери. И все-таки верх над материнством берет сжигающая женщину ревность. Медея убивает сыновей и уносится вместе с их телами на запряженной драконами колеснице. Ничего подобного афинянам не приходилось прежде видеть. Увы, современники не оценили смелое новаторство Еврипида. Мы знаем, что «Медея» получила на состязаниях поэтов третье место, что было равносильно ее полному провалу.

Также как к истории Медеи, Еврипид дважды обращался к мифу об Ипполите – целомудренном сыне Тесея, который отверг любовь своей мачехи Федры, был оклеветан ею и претерпел незаслуженную смерть. Первый вариант трагедии, где Федра сама признавалась Ипполиту в любви, шокировал патриархальных афинян. Пьеса показалась им безнравственной и была освистана. Тогда в 428 г. до Р.Х. Еврипид поставил второй вариант «Ипполита», который дошел до наших