в сокровищнице нашего рода есть не мало интересных и редких артефактов, неужели ничего из этого не сможет заинтересовать Вас, милорд?

Какой сегодня всё-таки замечательный день! Основная задача нашего пришествия на данный вечер уже выполнена, дневник мы получили. Так я ещё второстепенную исполнил. Смог прогнуть Люциуса. Он даже не помышляет кривиться внутри себя и как-то сопротивляться моему к нему обращению. Его нисколечко не оскорбляет моё тыканье и снисходительное отношение.

— У меня дед, магистр артефакторики, ритуалистики, тёмной магии и магии крови. Да-да, Люц, ты не ослышался. Он полный магистр по каждому из этих направлений. И по силе, и по знаниям с умениями. Так что о каких таких артефактах из твоей сокровищницы, в качестве достойной платы, может идти речь? Да и не думаю я, что там действительно могло остаться что-то ценное, после того, как в неё уже сунул свой нос Реддл.

«Никогда бы не подумал, что буду получать удовольствие от подобных действий. Сперва дать надежду, а затем её отнять? Ммм… Определённо, этот мой порок является издержками наличия у меня мутантского дара демонического! По крайней мере мне хотелось думать именно так».

— А что на счёт нас, милорд? — Впервые за недолгое наше знакомство я услышал голос Джошуа Кребба, который по всей видимости в дуэте вассалов Малфоя играл первую скрипку.

— Не переживай, Джошуа. Как раз таки у тебя и Гойла есть что мне предложить. Мне интересны ваши знания по одной очень специфической теме, — И видя непонимание Кребба, из-за чего выражение лица у него исказилось таким образом, что он стал выглядеть по своему забавно и даже несколько глупо, я оказался вынужден пояснить о чём веду речь, — Мне интересно наследие лесовиков, медведь. И ты с твоим другом вепрем, определённо понимаете о чём я говорю.

Пришлось доносить суть своих хотелок завуалировано, так как не знал, в курсе ли был об особенностях своих вассалов Малфой. И вроде как мне это удалось и он ничего не понял, зато Кребб и Гойл моментально врубились в суть дела.

— Это родовые знания, милорд… Кодекс рода не позволит нам передать их.

— И для того, чтобы это было возможно, роду Кребб и Гойл всего лишь необходимо стать моими вассалами.

В комнате воцарилась тишина… Я чуть ли не буквально слышал, как в голове у Люциуса на огромной скорости закрутились шестерёнки и он пытается осознать и проанализировать новую информацию. Сейчас этот бедолага явно пытается понять, к какому роду я могу принадлежать. И список подходящих вариантов у него вышел совсем небольшой. Гонты, Слизерины и чем Мордред не шутит, может быть даже Певерелл. А ещё, Люциус несколько охренел и растерялся от моего предложения. Впрочем, негодование у него тоже присутствовало. Ведь с какой это стати ему давать вольную своим боевикам, дабы помогать им заполучить возможность расплатиться со мной, когда его самого я вроде как отшил.

— Не напрягайся, Люц. Ни одно из твоих предположений не может быть достоверным. О роде, который я вскоре буду возглавлять, ни одному из ныне живущих волшебников неизвестно.

Напустил я побольше тумана. Пусть теперь думает, что я являюсь наследником какого-то очень древнего рода, который умудрялся на протяжении тысячелетий не отсвечивать на политической арене Европы. Зато теперь у него наконец сложилась в голове полноценная картина из которой стало понятно, с чего это вдруг я оказался столь притягательной личность для плеяды магистров и почему они с огромным удовольствием взялись за моё обучение, а один из них и вовсе в побратимы набился. Если ранее для многих было странным и удивительным то, что вокруг меня крутятся такие одиозные личности, которые с радостью взялись делиться со мной своими секретами и опытом, то в свете открывшейся информации это всё очень просто объяснялось. И данное моё откровение ещё сильнее подстёгивало любопытство Малфоя и желание узнать, что же это за такой могущественный род, к которому я принадлежу, дабы всё происходящее вокруг меня оказалось возможным. Столь древние и могущественные магистры бы не пошли к абы кому в услужение. А именно так сейчас думает Люциус. Впрочем, как бы по простецки не выглядели Лорд Гойл и Лорд Кребб, в уме им не откажешь и сейчас они также как и Малфой, пытались разобраться в данном вопросе и строили предположения, в попытках разгадать моё происхождение.

— А по поводу твоей метки у меня есть решение как бы нам так поступить, чтобы все оказались довольны.

— Что от меня требуется?

Вернулся к теме наличия у себя метки и своему желанию избавиться от неё Люциус.

— И вот наконец мы подобрались к ответу, как можно решить этот вопрос. Ты, Люциус, освобождаешь от оммажа род Кребб и Гойл, а те в свою очередь обещают мне, что ровно через два года, как мне исполниться семнадцать и когда я возглавлю свой собственный род, принесут мне вассальную клятву от имени своих родов. И тогда никаких проблем с передачей своих родовых знаний мне, своему сюзерену, у них уже не возникнет. Я же в свою очередь, в качестве аванса, обещаю Вам, Джошуа и Калеб, помимо того, что прямо сейчас готов буду снять с Вас метки, если конечно Вы согласны с моими условиями, помочь в течении этих нескольких лет полностью избавить Ваши алтари от родовых проклятий, а также найти подходящие пары Вашим наследникам в качестве жён, благодаря которым Вы сможете усилить свою особенную родовую магию.

Люциус раздумывал недолго над выгодностью моего предложения. После осознания метода, которым его господину удалось задержаться на этом свете, он всеми фибрами своей души желал разорвать порочную связь с данной тварью. Понимал чертяка, что рано или поздно, но ему бы пришлось вновь оказаться во внутреннем круг воскресшего Тёмного Лорда, который в новой ипостаси априори адекватнее точно не будет. И то, что вроде как у его милорда в противниках помимо Альбуса появилась в нашем лице третья сторона конфликта, которая уже борется с ним и не желает допускать его воскрешения, это ни разу не было для него утешением. Он уже наученный горьким опытом, прекрасно понимал, что это всё вилами по воде писано. Надеяться на наш успех он точно не собирался. Ведь не факт, что нам удастся окончательно решить вопрос с его милордом. Оттого-то он всеми конечностям уцепился за возможность скинуть ярмо со своего рода, тем более тогда, когда вроде бы как наконец в его семье всё началось наконец-таки налаживаться. Люциус уже строил в своих фантазиях воздушные замки, где у него счастливая жена, сумевшая осуществить свою самую большую страсть и мечту,